— Пожалуй, обойдемся без слез? — довольно констатировал Водяной. — Горячая штучка… со всеми бы так приятно развлекаться… — его пальцы грубо проникли между ее бедер, рывком срывая трусики.
— Не… останавливайся.
Пульсирующая жилка на его шее забилась сильнее, и Настя едва удержалась, чтобы не закончить этот фарс преждевременно. Пальцы беспрепятственно проникли между складок ее плоти, и девушка только чудом не задохнулась от отвращения.
— Не убивай… оставь меня себе. Я же красивая и прекрасно знаю, как заставить тебя визжать от восторга каждый раз…
От ее слов мужчина буквально озверел. Резкая боль от сжатия его пальцев пронзила тело Насти.
— Б**дь… сучка е**нутая… я не могу… Лидер с меня кожу живьем стащит… Ты… как тебя…
— Если не дашь мне умереть, можешь звать как захочешь. — Настя сцепила зубы и, сдерживая тошноту, толкнулась навстречу его пальцам. — Я буду каждый раз выкладываться для тебя на полную и встречать с улыбкой. — Напрягла внутренние мышцы вагины, зажимая пальцы в прочные тиски. — Понимаешь теперь, как тебе со мной будет охренительно? О черт… что ты делаешь? Как у тебя так получается?
— Это только мои пальцы, сука… е**ть, какая ты сладкая!
Водяной зарычал, когда Настя, имитируя несдерживаемую страсть, прошлась по его шее дразнящими поцелуями. Его дыхание сбилось, а из горла вырвался хриплый стон. Девушка поймала его затуманенный взгляд, который казался почти белым, таймер запустился, отбивая секунды до финального броска. Семь. Шесть. Пять… Захватить в вакуум рта бугорок кадыка, скользнуть языком до боли соблазнительной лаской. Четыре. Три. Два. Переместиться этими сводящими с ума поцелуями выше, обвести полукругом языка место последующего удара. Один!
Зубы свело тупой болью от усилия, когда они, прокусив тонкую кожу, впились в стенки артерии, показавшиеся грубой резиной. Последнее усилие, все силы, которые оставались, чтобы сомкнуть зубы, — и вот неподатливая плоть разорвана. Тошнотворно-соленая алая кровь с привкусом железа хлынула ей в рот, выстрелив предсмертной фрикцией по горлу, зубы вновь сомкнулись практически до крошева зубной эмали. Желудок Насти скрутило в узел, когда она отпрянула от Водяного, отплевывая его кровь.
Он ничего не успел сделать. Неправдоподобно яркая даже в унылом полумраке ангара кровь хлестала из его шеи, пока он сам, словно в замедленной съемке, заваливался на пол. Предсмертный вопль перерос в хрип, и Настя, привыкшая к виду крови и смерти, все равно отвернулась, чтобы не видеть его конвульсий. Сдерживать тошноту становилось все труднее, как и отплевывать кровь, которая брызнула прямо в горло.