На пол-листа. (Кочергин) - страница 14

Маяковского помня рифмы

Мы кувалдой чеканим смыслы

Даже если метнёт на рифы

Даже если потухнут мысли

Мы отрежем кусок рубахи

Мы крови причастим ее нашей

И ударим в колокол Веры Завернем

Её в сердце наше

Пусть визжат ожиревшие черви

Вторят им либеральные свиньи

Мы поднимем старое знамя

Память нашу из сердца вынем

Никогда ещё так не слепли

Обезумев, тупели годами…

Тем ужаснее пробуждение

Липкий пот рукавом вытирая

Поднимайте флаги всё выше

И шагайте вбивая стопы

Стук сердец наших, слышим, слышим

Уже слился он в грозный рокот

Маяковского помня левый

Новый марш загремит строями

Если есть человек ты честный

Нам ты брат, навсегда ты с нами

Щуря взгляд от стального ветра

Сплюнув кровь и зубы под ноги

Выдыхаем: уже не дрогнем

Дай нам Господи сил в дороге

Левой, левой, левой

Марш, марш вперёд

Рабочий Народ!

…Любовь это неосознанное желание вручить свою жизнь объекту Любви.

А. Кочергин из раннего

Когда люди любят друг друга, они сплетают свои руки и дыхание в единый жгучий глубок, чувствуя как сердца рвутся, шаровой молнией, проламывая грудную клетку. Они алчут стать единым целым и они это делают, - рождая ребенка, Душа которого, загорается как фитилёк свечи от двух горящих лампад. Когда мы любим, нам не нужны слова, нам вполне хватает взгляда, хватает взятого в женскую ладонь мизинца, за который держится ваша Любовь. Вы можете наконец то разглядеть Её, с ног до головы и у нее даже есть Имя. Как же страшно, когда годы совместной жизни, возводят не блистательные замки во славу пронзительного чувства, а заборы, частоколы и рвы наполненные нечистотами истерик, вульгарных обид, а в глубине уже таятся смрадные сгустки измены и лжи. И вот тогда, забравшись за эти дощаные стены «личного пространства», мы начинаем говорить всё громче, переходя на крик и ненависть… Потому, что с каждым громко сказанным словом, мы делаем шаг друг от друга, удаляясь на расстояния, не допустимые для понимания сказанного. И вот мы уже слишком далеки друг от друга, чтобы слышать хоть что-то, обретая гнетущее одиночество к застенках совершенных ошибок. Как же быстро расцепилось то, что было МЫ и как быстро эти два осколка некогда целого, вспомнили о «бесценном эгоизме». Так кого мы любим, - себя или детей? Себя – или ту самую женщину? Себя – или стареющую мать? …Так себя? А что у нас за повод, для такого самоторчащего себялюбия? Повод! А для подлинной Любви нужен хоть один повод, кроме рвущегося к любимой, сердца? Ибо любят, не за что-то, а кого-то (с). …Однажды, вы будите сидеть, обвиснув плечами, остекленело глядя в одну точку и вдруг поймёте, что окончательно устали жить, а смерть, пугающе, не пугает совсем. Вы обретете то безразличие, которое и есть антипод жизни. Каждый проигравший получает его в своё время, многие, даже не успев состарится. Так вот это Любовь ушла, потому что внутри вас, Ей оказалось нестерпимо тесно, а вы так и не сумели найти смелости, вздохнуть полной грудью, разбросав пуговицы от убитой рубахи. Если нет в вас Любви, то вы опасливо избрали унылое угасание и оно тикает метрономом. Жизнь без Любви – отсроченная смерть!