Почему я сейчас думаю об этом? Кажется, она всегда была борцом, почему, когда столкнулась с проблемой, опустила руки? Жизнь, наконец, нашла у нее слабое место – это дети. И как бы она не ерепенилась, именно ребенок мог бы однажды скрепить наш брак. Но, судя по тенюшечке, от которой мы избавились, проблема беременности была в ней. Я представлю ее реакцию, радость, а затем небольшое потрясение на мою новость. Не лелею надежду, что она не рубанет с плеча, но все же.
Эллисон шевелится в моих руках, и я немного отодвигаюсь.
– Хочу пить, – шепчет она, тянусь к тумбочке, на которой стоит бутылка воды. – Ты меня поджарил немного и исколол щетиной. Мне снился назойливый ежик, пристающий ко мне.
– Надеюсь, в хорошем смысле. А то мне в голову после воздержания лезут разные похабные мысли. – Ее взгляд кажется пьяным и с поволокой, она жадно делает пару глотков и снова укладывает голову теперь уже мне на грудь. Прижимает воду к груди и ждет моего вердикта или расстрела.
– Все хорошо, у нас будут дети. – Она всхлипывает. – Конечно, не сразу. Мне снова придется обходить тебя стороной и заедать свой сексуальный голод жирной пищей. Возможно, тренировать руку в ванне. Но потом это будет самое активное оплодотворение. – Ее нос явно просит салфетку, которую сейчас заменяет моя футболка, я смиренно жду, пока она выплеснет наболевшее.
Все еще слабая, она делает еще глоток, чтобы перестать захлебываться слезами радости. Я глажу ее по спине, волосам, обнимаю так сильно, как могу сейчас позволить.
– Они удалили миому? – через рыдания слышу ее голос. – Я…я нормальная, да?
– О, ты лучше всех. Поверь мне на слово, теперь тебя можно гонять целыми днями, заказывать готовить домашнюю еду, кататься на серфе. Можно делать все. Ну за исключением опять-таки секса. Кому из нас от этого должно быть больно? – Смеюсь, когда она щипает меня за сосок. – Если серьезно, я люблю твою смелость, люблю умение бороться и верить до последнего. – Я молчу о том, что я в курсе ее отказа, сейчас она обязана услышать именно эти слова. – И самое главное, я люблю тебя за то, что ты связала свою жизнь с таким придурком, как я. Покорила моё сердце и не отпускаешь его, спустя годы.
Тянусь к ее пересохшим губам и нежно целую.
– Кажется, нам придется очень много наверстать, – слишком спокойно говорит Эллисон. – Ты – моя надежда, Доусон, моя вера.
Она несколько секунду возится, чувствую, как бутылка выпадает из ее рук и оказывается зажатой, между нами. Эллисон снова уснула глубоким сном, я же остался лежать также неподвижно, чтобы не разбудить ее и не потревожить. Я понял другое… Наша одержимость друг другом – это не какой-то феномен. Это признак настоящего чувства, страха потерять и не оправдать доверие. Вот самая простая схема семейного счастья: тереться рядом друг с другом, разделять любой труд, радость, горе, проблему. Все, что стоит на вашем пути, должно быть совместным, иначе маленький камушек может стать огромным валуном, выросшим на вашей недосказанности или нежелании обсудить. Именно вот этот маленький камушек грозит стать моим рифом преткновения в ближайшем будущем, если я не поделюсь новостью.