Он делает снова несколько пометок, поворачивается к медсестре и отдает бумаги.
– Ложитесь на спину и поднимите сорочку, я осмотрю вас. – Нажимает на баночку с сильно пахнущим гелем, растирает свои огромные ладони. Подтягивает стул и садится рядом с кроватью, задирает ткань и очень аккуратно, но в то же время ощутимо, давит мне на живот.
– Я не хочу лишиться матки, – стону я под него руками. – Может, возможно, каким-либо образом оставить ее? Я понимаю, как это звучит, но она еще нужна мне. – Я готова реветь и кричать, чтобы он меня услышал.
Доктор снова берет свои бумаги и записывает, его внимание уже не сосредоточенно на мне.
– Миссис Хоуп, вам еще никто ничего не собирается удалять. Сейчас мы получим снимки компьютерной томографии малого тазового отдела, далее придет ваш общий и биохимия крови. Тесты на онкомаркеры так же мы получим через несколько дней. Поэтому я очень вас прошу не торопиться с выводами раньше времени и не провоцировать себя на дальнейший стресс. Более того, по результатам анализов мы сможем отпустить вас домой для лечения, если оно потребуется. Поэтому будем благоразумны. На данный момент, вам может быть назначена еще гистеросонография, не более. – Он встает, чтобы уйти, я же едва себя сдерживаю, чтобы не упросить его остаться, пока не придет Доусон.
Накрываюсь покрывалом с головой и считаю цифры до тех пор, пока страхи не исчезают, не перестают меня душить. Волны паники усиливаются, так как я не могу отключить мыслительный процесс. Ведь живут женщины с таким недугом? Может и вовсе отказаться от больницы? Поставить все на стопы, пусть все будет так, как есть. Паника полностью меня одолевает, мне становится трудно дышать. Меня убивает этот больничный запах, грудная клетка начинает болеть от слишком глубокого дыхания, кажется, я сейчас умираю, мне нужен Доусон. Мне нужна моя семья, не хочу делать все это, не могу больше здесь находиться.
Соскакиваю с кровати, сдираю с себя липкий пластырь, ищу любую тряпку, которая сможет прикрыть моё тело. Но за неимением, я просто просовываю ступни в больничные тапочки и несусь, как сумасшедшая, по коридору больницы. Забегаю в лифт в толпу посещающих людей. Прячу лицо за волосами, меня прижимают к дальнему бортику до боли, но я уже не соображаю, что делаю. В голове стучит. Хочу к Доусону. Хочу к нему! Я не могу без него!
– Сегодня дождливо, – над моим ухом звучит незнакомый голос, резко поднимаю на него свое зареванное лицо с опухшими глазами. – Боюсь, вы намокните без этого. – Сильные руки накидывают на мои плечи вещь и удерживают рукава для того, чтобы я просунула руки. – Вот так-то лучше. Надеюсь, вы знаете, что делаете.