Делаю чмокающий звук, будто целую ее и отключаю вызов.
Скидываю халат, одеваюсь в теплые вещи и быстро сушу феном волосы. Дублин – это не Сан-Франциско, здесь сыро и прохладно. Сбегаю по лестницам и выхожу на улицу. С открытым ртом я наблюдаю за тем, как солнце освещает эти узкие улицы, какими старыми и аккуратными выглядят дома. Дорога вымощена темно-серыми, местами коричневыми, камнями. Это безумно красиво, мне кажется, вот такой эффект старины и может создать именно сама страна и ее жители. Это что-то этническое, уникальное. Между проулками вижу вдалеке то самое серое здание и направляюсь к нему. На моей шее висит мой новенький профессиональный Кэнон, и я уверенна, что смогу передать настроение этого города, как целой страны.
Перед моими глазами вырастает не просто замок из серого камня. Нет, это же Собор Крайст черч. Величавое здание, хранящие в себе тайны с начала 6 столетия. Господи, это просто не передать словами. Подхожу ближе и трогаю пальцами оригинальный фасад здания. Поверить невозможно, что храм дожил до наших дней. Обхожу здание немного стороной и наблюдаю, как утреннее солнце играет бликами на крыше. Делаю пару снимков для Моники.
Мне просто необходимо зайти внутрь, подхожу к мощной двери, сделанной в викторианском стиле, и дергаю ее на себя. Двери открываются, и я растворяюсь в невероятном декоре.
Фасад наверняка отреставрирован, чувствуется более поздние архитектурные элементы. Скорее всего, это норманнские и раннеанглийские веяния. Стараюсь идти как можно тише, чтобы не испортить свое волшебное настроение.
– Здравствуйте, чем я могу помочь? – Передо мной стоит молодой парень в черной одежде с белым воротником.
– Простите, что я так рано, но не могла остановить себя, ноги сами несли, – смущенно говорю ему.
– Значит, это вы правильно сделали. Хотите, чтобы я рассказал вам о соборе? – спрашивает он.
– Очень благодарна, – отвечаю ему.
– Проходите за мной. – Он идет вглубь собора и останавливается около гробницы. – Это гробница рыцаря Стронгбоу двенадцатого века с кропотливым изображением полного рыцарского вооружения. В статуе имеются полости, предназначенные для захоронения внутренних органов почтенного мужа. Поперечные проходы и хоры – древнейшие части собора, датируемые 12–13 веками.
Я молча рассматриваю все, о чем он говорит, на вид, это массивный камень, не понятно каким образом его так идеально отшлифовали. Из камня вымощен рыцарь, который лежит, его руки скрещены на груди.
Мы ходим между стульями, расставленные для прихожан, и я слышу, как он набирает в легкие воздух.