Отворачиваю голову в сторону и удобней устраиваю ее на себе. Она сворачивается клубком, и мы вместе смотрим на зеленые холмы Дублина. Как много всего произошло за такой короткий период. Все, о чем я могу сейчас думать, это мои чувства, насколько все тонко и эфемерно. Как сон: с рассветом ты все еще его помнишь, но он не осязаем.
– Никаких сожалений? – спрашивает она, проводит рукой по уже появившейся щетине на моем лице.
– Никаких… – соглашаюсь я.
Сомневаюсь, что когда-нибудь был так уверен в своем ответе. Мы оба слышим звонок в номер и все еще хватаемся за маленький огонек надежды, который остановит время и оставит нас наедине, замрет на мгновение, и ничто не потревожит наш мир.
Она вновь садится так, чтобы быть напротив моего лица, нежно обнимает меня за шею. Ее губы касаются моих, и мне кажется, что она не дышит.
Это похоже на расставание, потому что она практически плачет. Ласково целую ее губы, прижимаю к себе, руками прикасаюсь к ее затылку и удерживаю напротив своих губ. Напоследок маленький сладкий поцелуй с ней на руках. Мы вместе встаем на ноги, затем я беру ее руку в свою и веду в комнату. Моя пустая спортивная сумка лежит на кровати, и я показываю на нее.
– Возьми ее. – Иду, чтобы ответить на звонок.
Бет выходит с моей сумкой в руках, и мы спускаемся вниз, где уже ждет такси. Останавливаемся, когда для нее уже открыли двери. Я вижу панику в ее глазах, она осматривает все, что ее окружает, и прикусывает губы, чтобы не расплакаться.
– Обещай мне, что однажды мы приедем сюда, – дрожащими губами произносит она. – Обещай, Мэттью.
Мое сердце разрывается от ее эмоций, как ей сложно сделать то, что, по ее мнению, она должна. Смотрю на нее и понимаю, что Дублин прекрасен только тогда, когда она рядом.
– Обязательно. – Вижу, как кривятся ее губы, улыбаюсь и произношу то, что должен: – Обещаю.
Она обнимает меня за плечи и снова целует в губы. Садится в такси, и я наблюдаю за тем, как стремительно теряю ее из вида.
Сажусь прямо здесь, на бордюр, наблюдаю за дорогой, где только что стояла машина. В памяти ее зеленый свитер и глаза, полные слез.
Из-за туч выглядывает солнышко и светит прямо на меня. Будто метит, для чего только? Что в таких случаях делают влюбленные? Бросаются за машиной и бегут до последнего, пока легкие не начинает разрывать от боли? Или садятся в машину, догоняют свою любовь, говорят много и долго…
Я достаю из кармана толстовки телефон и набираю одного единственного человека, который может мне помочь.
Пара гудков, и я слышу кашель на той стороне связи.
– Да, сынок. Что произошло? – спрашивает Киллиан. – Проект утвердили, я отправил тебе бумагу, теперь этим займутся застройщики.