Мои бедра молотом бились о женские ягодицы, и Ника закричала, упираясь одной ладонью в полотно двери, другой хватаясь за ручку. Зарывшись пальцами в шелковистые волосы, я дёрнул ее на себя и врезался еще глубже, издавая утробный рык. Я впервые брал женщину с такой первобытной животной яростью, грубостью, словно голодный зверь, клеймящий свою самку.
Я кончил с пронзительным горловым стоном и острым ощущением, что наступил конец света, и меня разорвало ударной волной, но не боли, а ослепительной эйфории, перед глазами мельтешили искры света или блики огня. Мир, который, как мне казалось, я хорошо знал еще час назад никогда не будет прежним. Я не настолько примитивен, чтобы считать, будто причина переживаемых ощущений кроется в банальной сексуальной совместимости. В моей жизни было слишком много секса, чтобы я не понимал разницу, не чувствовал чёткую грань … и ее отсутствие. Ничего не осознавая, оглушенный и задыхающийся, я продолжал инстинктивно двигаться внутри ее тела, обхватывая одной рукой тонкую талию и рывком привлекая к себе.
Кажется, мы оба обессилено рухнули на пол. Я только на секунду закрыл глаза, собственнически прижимая девушку к груди, вдыхая запах ее удовольствия и моего освобождения. По телу вместе с удовлетворением растеклась тяжесть, оседая в мышцах, я хотел что-то сказать… очень важное, но мысль постоянно ускользала, язык онемел. Все произошло мгновенно: звуки исчезли, и свет погас, я перестал существовать, растворился, исчез; ни снов, ни мыслей, черная пустота…
Когда очнулся, Вероники Божич в квартире уже не было. А аромат жасмина остался, и спущенные штаны остались, как и стойкое ощущение, что я медленно, но верно схожу с ума.
* * *
Часы показывали шесть вечера, Артем по-прежнему сидел на диване и смотрел в одну точку. Я провел в отключке четыре часа. В горле пересохло, мышцы задеревенели от нахождения в одной позе на полу. Я не понимал, что происходит со мной, но страха и паники не было. Страшнее было выражение лица Артема: пустое, отсутствующее, жуткое в своей неподвижности. Я прошел на кухню, налил стакан воды, выпил залпом, потом наполнил снова, взял десертную ложку и вернулся в гостиную к брату. Я поил его как ребенка, маленькими глотками, с ложечки. В какой-то момент, мне показалось, что он посмотрел на меня, в синих глазах мелькнуло осознанное выражение и тут же погасло.
– Поговори со мной, Тём, – отставив стакан в сторону, попросил я, вглядываясь в застывшие черты. – Послушай, все можно решить. Мне нужно знать, что ты натворил, с кем связался. Тём, я вытащу тебя, только помоги мне. Я должен знать с чем сражаться. С кем воевать. Мне необходима цель, брат.