– Тебе пора на похороны друга, – сухим безэмоциональным тоном напомнил он.
– Тём, мы не закончили, – проговорил я, чувствуя себя не в своей тарелке. – Я вернусь и поговорим. Могу рассчитывать на твое благоразумие?
– А ты знаешь, что это такое? Благоразумие? – насмешливо отозвался Артём, запустив пятерню в копну темных, отросших до середины шеи волос. Я взглянул на часы в мобильном и с досадой поморщился. Действительно времени оставалось в обрез. Нельзя опаздывать на похороны лучшего друга.
– Постарайся ни во что не вляпаться за пару часов, Тём, – попросил я. – Нам еще многое предстоит обсудить.
Уже на полпути к ритуальному агентству, где должно состояться прощание со Стасом, я вспомнил, что так и не спросил у Артема, что он делал в баре в день смерти Чупрасова и с кем напился до больницы.
Чревоугодие – победа тела над духом; широкое поле, на котором растут все страсти. Лукавая плоть всегда готова предать душу Дьяволу за медные гроши низменных наслаждений.
(с)
Иван Юматов до утра рыл информацию, старые связи поднимал, пытался разобраться, что за херь нездоровая происходит. Все же было продумано до мелочей, комар носу не подточит, каждую мелочь обсудили, а теперь и спросить не с кого. Один за другим… Если бы Стас не решил полетать с балкона, подумал бы, что это он глумится. К младшему Чернову не подступиться. Кирилл к своему шизанутому брату никого не подпустит, пока сам всё не поймет. Да и вряд ли тот в теме. Придурок, что с него взять?
Вот Юматов и подбирал до утра варианты, кто мог идеальную, выверенную схему расшатать. Появилась одна версия, но и та накрылась, когда он нашел в почтовом ящике конверт с монетой из пропавшей коллекции. Если это его доля, то у кого остальные? Может, у Чернова? Узнал, что его кинуть хотели и устроил предателям квэст на выживание? Кто знает, что у него в мозгах после пяти лет в горячих точках творится?
Нет, не может быть. Иван сам видел заключения экспертов, материалы дел по обоим случаям. Нет там никакого криминала. Сами они. И Стас, и Элла.
Иван садился в машину, когда позвонил отец Оксаны Мишиной, и вот тогда стало по-настоящему страшно. Не игра это никакая и на случайность все меньше похоже. Ивана жестко потряхивало, пока он с парковки выезжал. Перед глазами и в башке мутная пелена, ехал на автопилоте, очухался, когда движение застопорилось. Гребаные столичные пробки.
– Давай проезжай, урод, – раздраженно выругался Юматов, сверля бешеным взглядом, впереди стоящий «Вольво». Вытер рукавом рубашки, выступивший пот на лбу и нервно посигналил. Иван тяжело дышал от жары в салоне. Солнце нещадно палило с самого утра, вся Москва в заторах, а кондиционер, как назло вышел из строя. Юматов снова мысленно обматерил водителя, застрявшего перед светофором легковушки, а потом и вслух, когда тот включил аварийку. Резко крутанув руль, Иван влез в соседнюю полосу, едва не задев черную «Тойоту». Теперь сигналили уже ему.