Значит, не так сильно во мне нуҗдался…? Или отпустил, потому что любит…? Ведь это безоговорочная жажда пленить, привязать, сломить – губительные качества Вершителя внутри него. И у них есть обратная сторона. Жестокая и бессердечная. Не думаю, что хочу прожить эту жизнь с Вершителем, который будет периодически ставить надо мной бесчеловечные эксперименты.
Но такова его природа. Инстинкты. Они не человеческие, они иные.
Приятная усталость наливает свинцом каждую клеточку тела, когда я выхожу последний раз на сцену, уже со всеми танцорами. Справа от меня обнимаются Мэйсон и Латисия, которые обрели друг друга в не самый простой период.
Конец света сближает. Представляете сколько детей родится через девять месяцев?
Ведь люди, наверняка, делали что-то безумное, безбашенное и настоящее, когда осознавали, что жить им оставалось всего несколько дней…
Те, кто «проснулись», жили моментом. Возможно, в этом и была задумка Вершителей. Им хотелось, чтобы мы ценили материальную реальность, которую они создали. Им xотелось, чтобы мы перестали убегать в другие миры, проходя сквозь наши «черные зеркала»… которые вот уже много лет каждый из нас носит в руке или на запястье.
Со сцены я ухоҗу первая – ребята остаются на автограф сессию, но я чувствую усталость и вызываю такси до своих новых апартаментов. Там меня ждет мама, первым делом после того, как ушла от Мака, забрала ее из больницы. Разве могла поступить иначе? Для меня она мама,и мне неважно, что Эва… не совсем человек.
Включаю свет в гримерной и на несколько мгновений замираю на месте. На туалетном столике меня ждет шикарный букет из белых пионовидных роз. Будь это цветы сакуры, я бы не сомневалась в том, что это «привет» от Мака. Медленно похожу к цветам и обнимаю их, вдыхая их нежный и пряный аромат. Необъятные и чертовски қрасивые.
– Ты потрясающе танцевала, - хриплый и чувственный голос, что узнаю с первых нот. Мощные руки обвивают плотным кольцом, прижимают к сильному и теплому телу. Ощущаю спиной, как напрягаются его грудные мышцы, вздымаются и опускаются в рваном ритме с моими. Запах его кожи проникает в легкие, я позволяю разуму «улететь». На мгновение… всего на мгновение.
Я не поддамся, нет. К черту твое обаяние, Карлайл.
– Что ты здесь делаешь, Карлайл? - надрывным шепотом интересуюсь я. Ну почему у меня не получается сыграть снисходительную сучку?
– То, что должен, Эни, - горячим дыханием обдает шею, мягко касаясь губами мочки уха. Его ладони поглаживают мой живот,и как только я думаю о том, что мне стоит его оттолкнуть, руки слабеют. Не слушаются.