Павел Афанасьевич смотрел, удивлялся. Его тянуло в сборочный цех, где когда-то изобретенный им механизм потерпел крушение.
Первым, кого Павел Афанасьевич встретил в цехе, был Грачев. Он был уже мастером комплекта, теперь под его началом работало семь станков.
— Павел Афанасьевич! Дорогой!
Они обнялись. Грачев потащил Павла Афанасьевича в свой комплект. Шумели станки, стремительно вращались барабаны. Станки были новыми. Павел Афанасьевич с одного взгляда оценил технические преимущества их переоборудования.
— Кто? — от волнения чувствуя сухость во рту и в горле, спросил Павел Афанасьевич.
— Тополев. Начальник цеха.
— За дело!
Однако и на реконструированных станках покрышки собирались, как прежде, при помощи ручной скалки.
Весь этот день Павел Афанасьевич провел в комплекте Грачева.
Молодой смуглолицый парень с коричневыми глазами и быстрыми, точными движениями рук ловко собирал покрышки, видимо радуясь тому, что его работой любуются.
— Петя Брунов, — назвал его Виктор Денисович. — Наш молодняк. Подросли за войну ребятишки!
У Грачева был молодежный комплект.
Когда после встречи с заводом Павел Афанасьевич в раздумье возвращался домой, возле проходной будки его догнал Петя Брунов. Он помылся и приоделся после смены. Шевиотовый серый костюм ладно обхватывал его стройную фигуру, ветер шевелил густые спутанные волосы.
— Виктор Денисович нам рассказывал… — нерешительно начал Брунов. — Говорят, вы изобретаете?
— Интересуешься? — вместо ответа спросил Павел Афанасьевич.
— Интересуюсь.
Они помолчали.
— Виктор Денисович нам рассказывал о вашей механической скалке…
— Что искать вчерашнего дня! — махнул рукой Новиков.
— Чего не поищешь, того и не сыщешь.
Павел Афанасьевич быстро, с любопытством взглянул на Брунова.
— В сорок третьем году я еще в ФЗУ учился, — рассказывал Петя, — дирекция завода объявляла конкурс на лучшее изготовление механической скалки.
— Ну-ну? Что? — внезапно осипшим голосом спросил Павел Афанасьевич.
— А ничего. Снова зря. Павел Афанасьевич, неужели на ручной придется смириться?
Утром Павел Афанасьевич помчался в бюро рабочего изобретательства. Он хотел пересмотреть все проекты, какие подавались на конкурс.
Романычев замахал руками:
— Хватился, батенька, прошлогоднего снегу! От конкурса и следа не осталось. Всех отклонили. Не всякое изобретение — клад. Понатащили вздору. Архив? Да если я буду все ваши архивы беречь, у меня их тонны накопятся. Павел Афанасьевич, послушай совета: направь свою рационализаторскую мысль на другие объекты. По-дружески тебе говорю. Провалилась механическая скалка. Точка. Теперь нас ничем не возьмешь. Не верим — и баста. И не приходи. Мы тебя и слушать больше не станем.