— Хорошо, — сказал судья, — документы будут приобщены к делу. Скажите, много ли у вас еще вопросов? Напоминаю вам, что настало время вечернего перерыва.
— Всего лишь несколько вопросов, с вашего разрешения, и я закончу.
— Хорошо, продолжайте.
— В данный момент вы находитесь в конфронтации с защитником? — спросил прокурор.
— С какой целью вы задаете подобный вопрос? — недоуменно спросил судья прокурора.
— Я хочу доказать предубеждение миссис Лэси, находящейся сейчас на месте свидетеля.
— Вы хотите сказать, что она собирается помочь защитнику?
— Нет, ваша честь, но, возможно, она с предубеждением относится к нему.
— В таком случае об этом должен заявить сам защитник.
— Всякое убеждение свидетеля является важным для суда и должно быть выявлено. Меня уже обвинили в том, что я пытался скрыть важные улики в результате предварительного сговора со свидетелями обвинения. Больше я не собираюсь скрывать решительно ничего.
— Защитник имеет полное право выявить предубеждение свидетеля, если считает это нужным, — сказал судья.
— Безусловно, ваша честь. Однако мне неизвестен закон, по которому те показания, которые выгодны для защиты, должны быть приведены только самим защитником, а материалы обвинения — только прокурором. Если вы дадите мне подобное указание, я, конечно, подчинюсь, однако все же постараюсь разъяснить присяжным, что защита не имеет права контролировать работу прокурора и выносить на обсуждение сомнительные данные, касающиеся, например, рикошетировавшей пули вместо выстрела в упор.
— Аналогия здесь неуместна, — сказал судья, — и вряд ли стоит обсуждать этот вопрос. В первом случае речь шла о факте, известном защитнику, который и поставил об этом в известность суд, во втором случае же речь идет о сведениях, находящихся исключительно в ведении прокурора.
— Однако защитник все же сумел раскрыть их и обнародовать.
— Все раскрылось в результате талантливого перекрестного допроса и изощренности адвоката. В данном случае вопрос ставится совершенно иначе, и я не усматриваю никакой аналогии, — сказал судья.
— С точки зрения закона случай совершенно тождественный, — настаивал прокурор.
Судья обратился к Мейсону:
— Какова ваша точка зрения, мистер Мейсон?
— У меня нет никакой, ваша честь.
— Вы хотите сказать, что согласны на этот вопрос?
— Нет, сэр, не согласен, но прошу все запротоколировать.
— Да, конечно. Но если вы не протестуете, то и я не возражаю против вопроса.
— Я не протестую и не выражаю согласия. В показаниях свидетеля должен разобраться суд.
— Но если стороны не выражают протеста, то и судья не должен возражать или принимать одну из сторон, за исключением тех случаев, когда это выходит за пределы разумных границ, — сказал судья.