— Терри, я боюсь! — воскликнула она.
Он с понимающим видом кивнул. Он не пытался утешить ее словами, в слова они оба не верили.
— Давайте попробуем разобраться, что же все-таки произошло, — предложил он. — Есть две возможности. Либо Леверинг где-то допустил ошибку, либо полицейские обнаружили портрет и передали его вдове Мандры.
— Спасибо, Терри, хотя бы за то, что вы не подозреваете Леверинга в умышленном обмане.
Некоторое время они сидели в задумчивом молчании.
— Если Леверинг действительно сделал что-то не так, скоро сюда нагрянет полиция, — сказал он. — Вы готовы к такому обороту, Альма?
— Да, я готова, если это коснется лишь меня. Меня беспокоит только Синтия. Мне все равно. Я боюсь за Синтию. Она ведь еще совсем ребенок, Терри.
— Нет, Альма, — медленно растягивая слова, произнес Терри. — Она не ребенок. Она женщина. Она всего на три года младше вас.
— Знаю, Терри. Может, вы и правы. И все же она ребенок. Жизнь еще по-настоящему не коснулась ее.
— Не нужно пытаться ограждать Синтию от жизни. Это бессмысленно, — серьезно заметил Терри.
Она подняла на него глаза.
— Терри, меня жизнь потрепала, и я не хочу, чтобы она потрепала и Синтию.
— И как она вас потрепала, Альма?
— Не могу объяснить. Мне кажется, что такие вещи вообще невозможно объяснить. С жизнью невозможно схватиться в открытую. Просто невозможно. Жизнь сводит на нет все твои попытки защититься, она действует, как ржа, которая медленно, но верно разрушает железо, и вот в один прекрасный миг ты вдруг понимаешь, что схватка эта тобою проиграна, а ты даже и не подозреваешь, что она вообще была.
Он покачал головой и кончиками пальцев нежно потрепал волосы у нее на виске.
— Возможно, цена, которую вы заплатили за успех, оказалась слишком высокой.
— С чего вы это взяли? — спросила она.
— Тут дело не в вас одной, — сказал он, поглаживая ее волосы. — Это происходит со всеми, кто сосредоточивает свои усилия на стремлении добиться успеха. Видите ли, Альма, жизнь — это тяжкое состязание. Не важно, к какой цели ты стремишься, найдутся миллионы людей, которые будут добиваться того же. Из этих миллионов достаточно высокой одаренностью обладают сотни тысяч. Поэтому дело тут не в таланте, а в умении приспособиться. Победителей отличает готовность жертвовать тем, чем другие жертвовать не могут.
— Вы хотите сказать, что мне не нужно было бороться, что надо было покориться судьбе?
— Нет, — возразил он. — Я вовсе не хочу так сказать. Дело тут намного серьезнее. Вопрос в том, какую именно цель вы выбираете.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.