— Боб умер, так ни о чем и не узнав? — спросил он.
Она кивнула и задумчиво сказала:
— Это было семь лет назад. Да, Терри, с тех пор, как вы уехали, прошло ровно семь лет.
— И вот я вернулся, Альма.
Голос Альмы задрожал, но она мужественно взяла себя в руки и продолжала:
— Нет, Терри, вы не вернулись. Зачем притворяться? Тот Терри, который уехал тогда, не вернулся, да и не мог вернуться, потому что был таким странным, нереальным. Он любил жену своего друга — и вот отправился в добровольное изгнание. И никогда уже больше не возвращался обратно. Вернулся другой Терри. Годы сделали его другим, с годами изменилась и я.
Итак, Терри, вы уехали. Вы любили меня, я любила вас. Но мне казалось тогда, что моя главная обязанность состоит в том, чтобы быть верной супругой. Вы же хотели остаться верным другом. Поэтому я боролась со своим чувством к вам, а вы боролись со своим чувством ко мне. Факт тем не менее есть факт — вы взяли и уехали. Потом Боб умер. Все свои силы я отдала карьере. Вы же свои силы направили на то, чтобы все забыть. Вы стали искателем приключений, а я стала обыкновенной труженицей… Нет, нет, Терри, не перебивайте меня, я знаю, что говорю. Я обыкновенная труженица. Я раба успеха. Вы сказали однажды, что в этом мире за все нужно платить и что цена успеха всегда выше той, которую человек готов заплатить за него. В некотором смысле вы правы, и это в вас самая плохая черта: вы всегда правы. — Она вздохнула и продолжала: — Когда вы вернулись, вы были уже другим Терри, привыкшим к приключениям, стремящимся к новым, острым ощущениям. И этот другой Терри встретил уже другую Альму, достигшую большого успеха. Некоторые даже считают ее знаменитой. Многие годы я подавляла в себе естественные чувства и желания. Все свои силы я сосредоточила на стремлении к успеху, я добилась его, но в погоне за ним я утратила способность смеяться, жить и любить. Умом я этого не понимала, но подсознательно чувствовала. Вот почему я потворствовала Синтии в ее милых забавах. Мне нравилось смотреть, как она наслаждается жизнью, но это еще не все: во мне, Терри, развился комплекс страдалицы или что-то вроде этого. Я стала думать о том, что девушки, подобные Синтии, милые, легкомысленные, без труда завоевывающие сердца мужчин, могут запросто играть с жизнью и не бояться обжечь при этом свои нежные пальчики, но что за их спиной всегда должна быть какая-то женщина с материнским инстинктом, которая наблюдает за ними и всячески пытается оградить их от ударов судьбы.
Терри поднялся с кресла и пристально посмотрел на Альму: