Ей ответил Чу Ки.
— Я уже не молод, — сказал он, — и очень скоро займу место рядом со своими предками, возможно, даже скорее, чем мне того хочется. Мне хотелось бы оставить на память о себе портрет, и я хочу, чтобы его написали вы, мадемуазель. Не могли бы вы провести некоторое время у меня, чтобы сделать эту работу?
— Если работать не спеша, то на это потребуется время, Синтия, — одобрительно добавил Терри.
— Но у меня с собой ничего нет… даже губной помады!
— Можно купить все необходимое — и краски, и кисти, — заметила Соу Ха.
— А вы не боитесь, что у вас могут быть неприятности? — спросила Синтия.
— Мой отец — человек уважаемый, — с достоинством сказала Соу Ха. — А сейчас мы обменяемся с вами одеждой в знак нашей дружбы. Вы пришли в пальто?
Клейн сделал знак Ят Тою, чтобы тот принес одежду. Синтия со слезами на глазах обняла Соу Ха, лицо которой оставалось бесстрастным.
— За вами может увязаться хвост, — предупредил Клейн Чу Ки по-китайски.
— Я не делаю тайны из того, куда я направляюсь, — добродушно ответил старец. — Если кто-нибудь пойдет за мной следом, он увидит, что я исчезну за дверью, которая находится внизу лестницы, но если этот человек будет ждать, когда я выйду, то он раньше состарится.
При этих словах китаец сделал поклон, сложив руки на груди, затем повернулся к Синтии Рентон:
— Вы готовы, мадемуазель?
— Готова, — не совсем уверенно ответила девушка.
Клейн проводил их до двери, после чего вернулся в комнату, где сидела Соу Ха и грызла тыквенные семечки.
— Мне, право, неловко, что пришлось обременять вас подобной просьбой, но я не нашел другого выхода, — сказал он.
— Не мучьте себя угрызениями совести, — ответила она. — Мой отец — ваш друг. Он очень счастлив, что может быть вам полезен.
— А вы?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Вы знаете о моих чувствах, — сказала она. Затем еле слышно добавила: — По крайней мере, я так думаю…
— Но я попросил вас об очень деликатной услуге, довольно рискованной.
— Чем большую оказываешь услугу, тем большее испытываешь удовлетворение. Скажите… вас смущает то, что речь идет в данном случае о художнице?
Ююйн внимательно посмотрел на красивое бесстрастное лицо.
— Было бы досадно, если бы щепетильность помешала вашей жене обратиться к нам за помощью.
— Но Синтия мне не жена.
— Она может ею стать.
— Это еще писано вилами на воде.
— Вы отвечаете поговоркой, но ваши мысли гораздо серьезнее.
— Послушайте, Соу Ха… Речь идет об убийстве, и человек, обвиняемый в нем, совершил побег. Каждый, кто оказывает ему содействие, совершает серьезное преступление.