Свадебные программки были напечатаны на плотной бумаге цвета слоновой кости. Мама пробивала два отверстия в верхней части программки и завязывала между ними розовый бант. Это казалось совершенно бесполезным занятием, но я закрыла рот на замок, потерла глаза и села за стол, чтобы помочь ей. Мама дружелюбно почти час болтала о еде и шампанском и о том, как они, наконец, решили — наконец-то! — что кальмаров итак было слишком много.
Когда я добралась до своей комнаты, была уже почти полночь. Платье подружки невесты висело на двери — шелковое вечернее платье без бретелек, темно-розового цвета с разрезом сбоку. Ему понравилось бы это платье, подумала я, прежде чем смогла остановиться. А потом я не могла заснуть.
Я лежала без сна, уставившись в потолок, пока не стала готова закричать от отчаяния. Наконец, я вышла из комнаты и, тихо открыв дверь, пошла на задний двор. Я взяла с собой то, что прочту на свадьбе — «Сонет 43» Элизабет Барретт Браунинг. Очевидно, он был очень любим Ди. Так что было бы неплохо, если мне удалось бы не облажаться перед более чем сотней людей на свадьбе.
Я читала стихотворение до тех пор, пока строчки не поплыли, а потом я выключила свет и села в темноте, прижав колени к груди. Ночь была тихая и теплая, но темные листья калифорнийского ясеня танцевали на фоне индигового неба.
— Должно быть, там, откуда ты родом, штормит, — зевая, сказала я дереву, схватила книгу и направилась обратно в спальню.
***
Мама разбудила меня рано.
— Милая, проснись и пой! Тебя ждет целое утро в спа-салоне!
Я попыталась подавить стон. Я всем сердцем ненавидела ходить в спа. Все, что они делали, причиняло мне боль. Они выщипывали мне брови, заливали горячим воском интимные места, шлифовали ступни. Даже массаж речными камнями казался болезненным. Мы с мамой постоянно спорили об этом. «Красота того не стоит», — говорила я ей. «Я бы предпочла чувствовать себя комфортно». Моя мама смотрела на меня с ужасом и отмахивалась от меня руками.
Я натянула джинсы и футболку с надписью «Чикагский университет: где единственное, что на тебя давит — это твой средний балл», и побрела на кухню за чашкой кофе. Папа улыбнулся мне и осторожно поднял большой палец, сидя за кухонным столом. Я улыбнулась в ответ, чувствуя себя нервозно.
— Так, — сказала мама, поднимая накрашенную бровь, глядя на меня. — Съешь быстро что-нибудь, потому что мы выезжаем через десять минут. — Она глубоко вздохнула, ожидая протеста.
— Звучит здорово, — пробормотала я. Скорее всего, это будет единственная свадьба, которую планирует моя мама. Я не собиралась стоять у нее на пути.