— Возьмите, пожалуйста, ваш стакан, господин комиссар. Я сейчас накрою на стол.
И мадам Питере поставила пепельницу, сигары и графин с можжевеловой водкой на камин, потом разостлала на столе скатерть с ручной вышивкой.
Ее дети все еще читали. Маргарита с завистью смотрела на них. А доктор заметил, что его не слушают, и замолчал, продолжая курить.
Дойдя до конца второй страницы, Жозеф Питере смертельно побледнел, щеки его ввалились и потемнели, на висках выступила испарина. Он забыл перевернуть страницу, и это пришлось сделать Анне; она одна продолжала чтение до конца.
Маргарита встала и дотронулась до плеча молодого человека:
— Мой бедный Жозеф!.. Тебе не следовало… Послушай меня: выйди на минутку подышать свежим воздухом…
Мегрэ воспользовался этим:
— А это хорошая мысль! Мне тоже не мешает размять ноги…
Немного позже оба они с непокрытыми головами оказались на набережной. Дождь перестал. Несколько рыбаков с удочками опустили свои лески в узкие промежутки между баржами. С другой стороны моста слышался беспрерывный звонок, созывающий зрителей в кинотеатр.
Питере нервно зажег сигарету, устремив взгляд на убегающую поверхность воды.
— На вас это подействовало, правда? Извините меня за этот вопрос… Вы что, теперь собираетесь жениться на Маргарите?
Наступило долгое молчание. Жозеф не поворачивался лицом к Мегрэ, который видел только его профиль.
Наконец он посмотрел на дверь лавки, украшенную светящимися рекламами, потом на мост, потом опять на Мёзу.
— Не знаю…
— Но вы ведь любили ее…
— Почему вы заставили меня прочесть этот отчет?
И он провел ладонью по лбу. Когда отнял ее, она была влажной.
— А ведь Жермена была далеко не такая красивая?
— Замолчите… Я не знаю… Мне столько раз повторяли, что… Маргарита красива, изысканна, умна, хорошо воспитана…
— И теперь?
— Не знаю…
Ему не хотелось говорить. Он произносил слова против воли, потому что невозможно было молчать. Он порвал бумагу своей сигареты.
— И она согласна выйти за вас замуж, несмотря на то, что у вас сын?
— Она хочет усыновить его.
Черты лица Жозефа были неподвижны. Но чувствовалось, что он болен от отвращения, от усталости. Краем глаза он наблюдал за Мегрэ, боясь, что тот станет задавать ему новые вопросы.
— У вас в семье как будто все считают, что свадьба состоится скоро… А что, Маргарита ваша любовница?
Он неслышно проговорил:
— Нет…
— Она не захотела?
— Не она… Я сам… Я никогда об этом и не думал…
Вам не понять…
И вдруг проговорил с бешенством:
— Придется мне жениться на ней! Это необходимо!
Вот и все!
Двое мужчин по-прежнему не смотрели друг на друга. Мегрэ, который вышел без пальто, начал мерзнуть.