Подумаем о нашей любви: почему она бессильна создать между нами золотой мост общения? Психология учит, что любовь есть чувство, вытекающее из желания блага другому без ожидания какой-либо корысти или выгоды для себя. „Любовь не ищет своего.”
А наша любовь, обыкновенно, эгоистична, т. е. лишь кажется любовью. Л. Н. Толстой пишет в своем дневнике о своей юношеской любви, пережитой им в 18-летнем возрасте: „Я заметил, что я хочу не столько любить, сколько быть любимым.” (Такова его мысль). Эгоист не только сам любит себя, но он еще хочет, чтобы другие его любили. Таким образом, наша любовь часто является лишь удвоенным эгоизмом. Люди объединяются в акционерные компании не петому, что они любят друг друга, а для того, чтобы помочь друг другу быть эгоистами.
В иных случаях, мы любим лишь отвлеченно, мы готовы обнять все человечество, и в то же время мы ненавидим ближнего, с которым живем изо дня в день. (Гоголь „Светлое Христово воскресение”). „Вы любите идеи, а не людей”, говорили Бакунину. „Нам нужен не эгоизм, не альтруизм, а родство“, как говорит оригинальный русский мыслитель Η. Φ. Федоров в своей „Философии общего дела.” Не „я“, не „ты“, а „мы“ — составляет настоящее радостное, многообразное, соборное содержание истинной общественной жизни. В живом социальном организме люди соединены узами нежной, личной привязанности (тем, что греки называли φιλία). Мы устаем любить, жалеть и прощать. Любить нужно в ближнем нечто, что стоит и любви и самоотречения, что способно было бы и расплавить наше я, и поднять нас высоко над этой непереходимой перегородкой, созданной нашим я. Притом этот предмет должен поднять нас не только на момент, как это сделала в вышеупомянутом случае любовь к умершей матери, хотя и эта любовь — луч от Бога. Только вечное и святое в человеке может устранить унижающую человека, и любящего и любимого, опасность человекоугодничества. Таким возвышающим, чарующим, вдохновляющим нас предметом может быть нечто вечное, святое, божественное. Только тогда мы придем к любви одухотворенной, той, которая мелькает быстролетным романтизмом в юности, — но разве только в юности нужно быть романтиком?
Не даром В. Соловьев иронически подшучивал над логикой материалистов-общественников: „Так как мы произошли от обезьяны, то будем любить друг друга.“
Насколько иначе, мудрее и жизненнее звучит следующий силлогизм: „Мы произошли от Бога, — поэтому будем любить друг друга!“