Взор Бинкли, устремленный на одного из молодых людей, блеснул особым блеском, свойственным представителю богемы, в этом взоре сочетались взгляд василиска, сверкание пузырьков в бокалах с пивом, вдохновение художника и назойливость попрошайки.
Молодой человек вскочил с места.
- Здорово, старина Бинкли! - крикнул он. - И не думайте проходить мимо нашего стола. Садитесь с нами, если вы не ужинаете в другой компании.
- Ну что ж, дружище, - сказал Бинкли, владелец рыбной лавки. - Вы же знаете, я люблю толкаться среди богемы. Мистер Вандейк, мистер Маддер... э-э... мисс Мартин, тоже любимица муз... э-э...
Присутствующие быстро перезнакомились. Тут были еще мисс Элиза и мисс Туанетта - скорее всего натурщицы, - они болтали о Генри Джемсе и Сен-Режи, и это получалось у них неплохо.
Медора была в упоении. Голова у не? кружилась от музыки, исступленной, опьяняющей музыки трубадуров, восседавших где-то в задних комнатах Элизиума. Это ёбыл мир, доселе недоступный ни ее буйному воображению, ни железным дорогам, контролируемым Гарриманом. Она сидела, спокойная по внешности, как и подобает уроженке Зеленых гор, но ее душа была охвачена знойным пламенем Андалузии. За столиками сидела богема. В воздухе веяло ароматом цветов и цветной капусты. Звенели смех и серебро, дамам предлагали руку и сердце, вино и фрукты; в бокалах искрилось шампанское, в беседах - остроумие.
Вандейк взъерошил свои длинные черные кудри, сдернул на сторону небрежно повязанный галстук и наклонился к Маддеру.
- Послушай, Мадди, - прошептал он с чувством, - иногда мне хочется вернуть этому филистеру десять долларов и послать его к черту.
Маддер взъерошил мочального цвета гриву и сдернул на сторону небрежно повязанный галстук.
- И думать не смей, Ванди, - ответил он. - Деньги уходят, а Искусство остается.
Медора ела необыкновенные кушанья и пила вино, которое стояло перед ней в стакане. Оно было того же цвета, что и дома в Вермонте. Официант налил в другой бокал чего-то кипящего, что оказалось холодным на вкус. Никогда еще у нее не было так легко на сердце.
Оркестр играл грустный вальс, знакомый Медоре по шарманкам. Она кивала в такт головой, напевая мотив слабеньким сопрано. Маддер посмотрел на нее через стол, удивляясь, в каких морях выудил ее Бинкли. Она улыбнулась ему, и оба они подняли бокалы с вином, которое кипело в холодном состоянии.
Бинкли оставил в покое искусство и болтал теперь о небывалом ходе сельди. Мисс Элиза поправляла булавку в виде палитры в галстуке мистера Вандейка. Какой-то филистер за дальним столиком плел что-то такое, - не то о Жероме, не то о Джероме. Знаменитая актриса взволнованно говорила о модных чулках с монограммами. Продавец из чулочного отделения универсального магазина во всеуслышание разглагольствовал о драме. Писатель ругал Диккенса. За особым столиком редактор журнала и фотограф пили сухое вино. Пышная молодая особа говорила известному скульптору: