Жители довели нашу бесплодную прогулку до самой окраины города, потом конфисковали у меня в счет долга все моя деньги и золотые часы, а Билла и тележку оставили у себя в качестве заложника. Они заявили, что в ту самую минуту, как на их терновом кусте вырастут июньские персики, я могу вернуться и получить свои вещи назад. Потом они сняли с меня постромки и ткнули пальцем по направлению к Скалистом горам; и я пустился крупной рысью к непроходимым лесам и полноводным рекам.
Когда я пришел в себя, оказалась, что я шагаю по шпалам железной дороги Арканзас-Техас к какому-то неведомому городу. Жители Пивайна не оставили мне ничего, только немного жевательной смолы, и это спасло мне жизнь. Сел я на груду шпал, откусил кусок смолы и стал собирать свои мысли и силы.
Вдруг мимо проносится скорый товарный поезд; подъехав к городу, он чуть-чуть замедляет ход, и вот из вагона вылетает какой-то черный узел, катится двадцать шагов в туче пыли, а потом встает на ноги и начинает выплевывать полужирный уголь вместе с междометьями. Передо мной оказался молодой человек, круглолицый, одетый для путешествия в спальном купе, а не в товарном вагоне, и с самой веселой улыбкой, какую когда-либо видели на таком грязном лице.
- Выпали? - спрашиваю я.
- Нет, - отвечает он. - Соскочил. Прибыл к месту своего назначения. Какой это город?
- Я еще не посмотрел по карте, - говорю я. - Я и сам прибыл сюда за пять минут до вас. Как, по-вашему, ничего городок?
- Не очень-то мягкий? - отвечает он и ощупывает свою руку. - Как будто здесь, вот это плечо... а впрочем, нет, все в порядке.
Он нагибается, чтобы стряхнуть пыль со штанов, и из кармана у него выскакивает хорошенькая девятивершковая стальная отмычка. Он поднимает ее и глядит на меня с опаской, а потом ухмыляется и протягивает мне руку.
- Брат, - говорит он, - прими мой сердечный привет! Не тебя ли я видел на юге Миссури прошлым летом, когда ты занимался продажей цветного песочка по полдоллара за чайную ложку и уверял, что стоит только всыпать его в лампу и керосин никогда не взорвется?
- Керосин и вправду никогда не взрывается, - отвечаю я. - Взрывается только газ. Тем не менее я жму ему руку.
- Мое имя Билл Бассет, - говорит он, - и если ты не сочтешь хвастовством мою профессиональную гордость, то я скажу тебе, что сейчас ты имел удовольствие познакомиться с одним из лучших взломщиков, какие когда-либо ступали резиновой подошвой на почву, орошаемую рекой Миссисипи.
Хорошо. Уселись мы с этим Бассетом рядом на шпалы и стали хвастаться друг перед другом, как и подобает художникам, работающим по одной специальности. Оказалось, что и он без гроша, так что мы с ним живо сошлись. Он объяснил мне, почему самый талантливый взломщик бывает по временам принужден путешествовать в товарном вагоне. В Литтл-Роке чуть не выдала его изменница-горничная, и ему пришлось убежать сломя голову.