Старуха уставилась на него и показала пустые ладони. Она казалась обеспокоенной.
– Sin-item doar turisti, – пояснил О'Рурк. – Noi calatorim prin Transilvania. – Он усмехнулся и показал в сторону мотоцикла, оставшегося на дороге.
Женщина заговорила. Ее голос напоминал скрежет ржавого металла:
– Esti insetat?
О'Рурк моргнул и повернулся к Кейт.
– Пить хочешь?
– Да, – ответила она, не задумываясь, и улыбнулась старухе. – Da! Multumesc foarte mult!
Они последовали за ней через грязный двор и вошли в дом. Комнатушка, в которую их завели, оказалась крошечной, а вышедшая к ним дочь или внучка старухи была настолько мала ростом, что Кейт ощутила себя великаншей. Старуха стояла в дверях и тараторила что-то на своем скрежещущем диалекте, а дочь или внучка тем временем металась по комнате, взбивая для гостей подушки на узком диване и расставляя на столе чашки, блюдца, кофейник. Затем она принесла бутылку виски и стаканы.
Молодая женщина тоже не говорила ни по-немецки, ни по-французски, ни по-венгерски, поэтому все пытались изъясняться по-румынски, результатом чего было непонимание и смех, особенно после того, как стаканы наполнились виски по второму разу. А стаканы вмещали больше жидкости, чем крошечные кофейные чашечки.
Посредством своего ломаного румынского они смогли выяснить, что старуху звали Ана, а молодую женщину – Марина, что у них нет benzina, но муж Марины скоро вернется домой и будет счастлив налить им пару литров горючего, чего должно хватить, чтобы добраться на мотоцикле до Фэгэраша, Сигишоары, Брашова или куда им там надо. Марина налила еще кофе, потом – еще виски. Ана стояла в дверях и беззубо улыбалась.
Молодая женщина медленно, с расстановкой спросила по-румынски, остановились ли они в Бухаресте, каковы их впечатления от Румынии, не голодны ли они, как выглядят фермы в Америке, не хотят ли они шоколада. Не дожидаясь ответа, она вскочила и выбежала в соседнюю комнату. Там она включила погромче тихо звучавшее до этого радио и почти сразу же вернулась, неся шоколадное печенье, которое, как предположила Кейт, хранилось для особых случаев.
Гости набросились на печенье, выпили кофе, выразили признательность за хлеб-соль и спросили снова, долго ли еще ждать мужа Марины.
– Nu, nu, – ответила Марина, мотая головой. – Approximanv zece minute.
Улыбнувшись ей, О'Рурк повернулся к Кейт:
– Мы можем подождать еще минут десять?
Кейт вдруг расхотелось задерживаться здесь. Она поднялась, раскланялась и поблагодарила обеих женщин. Ана стояла, моргая и улыбаясь, в дверях, когда Кейт направилась к выходу.