Без малейших усилий он схватил меня за запястья.
— Хватит. Успокойся. Я стрелял не в тебя, — заявил он, его взгляд был острым, но выражение лица стоическим и непроницаемым.
Я понимала, что выгляжу полной развалюхой, неуправляемой в ярости.
— Отпусти меня. Я успокоилась, — сказала я через стиснутые зубы.
Он отпустил, и я опять, как и тогда, залепила ему пощечину. Звук был таким громким, как и его предыдущий выстрел. Время между нами застыло. Я смотрела на него, пока ярость окончательно не покинула меня, вернув меня саму, мои чувства, а вместе с ними и сожаления от том, что я только что совершила.
Я в шоке прикрыла рот рукой, глядя на проступающий отпечаток своей ладони на его щеке.
— Я... я не хотела. Я…я... — попыталась сказать, но забыла все слова. Я отступила в страхе, уверенная что, чтобы ни случилось, я не выйду отсюда живой из-за того, что только что совершила. Затем развернулась и бросилась к двери, но не успела сделать и шага, как меня с силой обхватили за талию.
Он оторвал меня от пола, я стала молотить ногами по воздуху.
— Отпусти меня! — Закричала я, но потом затихла, как только он развернул меня к себе и прижался губами к моим губам. Всем телом с силой прижимаясь к нему. Ноги болтались над полом, шея изогнулась, пытаясь сосать горячий язык Зверя, как только он погрузился в мой рот. Мне нужно было его укусить, но я, как собака Павлова, машинально стала бесстыдно сосать его язык.
Его поцелуй был одновременно и раем, и адом — чудесный, животворящий жар и самый ужасающий озноб. Я не могла заставить его остановиться, но в то же время другая часть меня наблюдала за всем этим с изумлением и ужасом, желая, чтобы он никогда не прикасался своими губами ко мне. Я попыталась его оттолкнуть, но пришла к выводу, что мое сопротивление было скорее в моей голове, чем в моих руках, так как он не собирался останавливаться, и я тоже.
Я развернулась в его объятиях, когда мой мозг, в конце концов, решил все свое внимание направить на трепет, погнавшись за жаром, позволив самому восхитительному мужчине, которого я когда-либо вкушала, поглотить меня.
Из меня вышибло весь воздух, моя спина вдруг оказалась прижата к стене. Я попыталась сделать большие судорожные вдохи, захватить как можно больше воздуха ртом, наконец, он прервал поцелуй и зарылся лицом мне в шею, его губы стали покусывать и пробовать мою кожу на вкус. Я изо всех сил вцепилась ему в рубашку, не понимая, то ли я собиралась его оттолкнуть или старалась прижаться и погрузиться в него.
— Ты ублюдок, — услышала я свой голос, вспомнив о своей пощечине и кулаках, сводящие с ума от эйфории экстаза. — Прости, — услышала я тут же свои извинения. Я была уверена, что окончательно рехнулась.