Всё! Валю обратно! Коленки тряслись, в носу запахло кровью. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Оказавшись в своём укрытии, я перевёл дух. На площади по-прежнему никого не было. Идти через парк с горящим киоском было нельзя. А надо как-то подобраться к военной части или на дистанцию уверенного приёма сигнала рации. Но в мои планы пришли неожиданные изменения.
Не все твари сорвались проверять горящий киоск. Самая хитрая и развитая горилла, с громадной пастью, усеянной рядом гипертрофированных клыков, вся, словно средневековый рыцарь, покрытая костяными пластинами с небольшими, как у ракушки-рапаны наростами, неслась, иногда припадая на передние лапы. Я произвёл нехитрый расчёт. Мне бежать до машины гораздо ближе, но тварь быстра. Её глазные щели вперились в мои глаза и, как бы она ни скакала, "вели" меня не отпуская.
С треском вывалился из кустов и побежал к крупнокалиберному пулемёту. В спину стучали так и не сброшенные рюкзаки; некогда. По пути судорожно вспоминал, что видел на крыше, на что там нажимали солдаты. Там, по идее, всё должно быть в боевом состоянии. Бронированная обезьяна пробежала уже половину дистанции, когда я заскочил в кузов. Одним движением освободил ленту от остатков одежды растерзанного солдата. Навёл и нажал на гашетку. Крупный калибр сотряс кузов. Пол под ногами заходил ходуном. Уши заложило. Мне, наверное, повезло. В ленту, через один, были заправлены бронебойные и огненно-взрывные патроны. Кучность была хорошая. Но вот скорострельность и длина ленты вошли в противоречие с шансами на продолжение моей жизни. Тишина настала неожиданно. Патроны кончились. Сила очереди, пробивающей стену в 3-4 кирпича, здесь столкнулась с как-будто непреодолимой преградой. Костяной ком вылетел из облака дыма и пыли, в ком было превращено чудовище. Я судорожно ухватился за бесполезный "Калашников". Но не все так плохо. Тварь так и не встала на ноги, прокатившись ещё по инерции метров с пять, остановилась. Из разбитого панциря сочилась жёлтая жидкость. Долго рассматривать тело я не стал. Наш пятисекундный бой, наверняка, был явным приглашением на обед для остальных заражённых.
Попытка завести грузовик удалась, и я отменил план «Б». Разогнался по территории завода, потом замедлился у последнего цеха и спрыгнул. Грузовик поехал дальше уже без меня своим ходом по полю, появившемуся здесь накануне. А я по громадной воротине взобрался на плоскую крышу цеха, перевалился через бетонный парапет и оказался на тёплом рубероиде, обильно залитым гудроном. Пригнувшись, чтобы не было видно снизу, дошёл до середины крыши; скоро услышал, как снизу протопала толпа заражённых, а вот гул мотора, наоборот, затих. Увидеть меня здесь можно было только с трубы заводской котельной и с макушки антенны над бункером полковника. Практически господствующая высота. Немного справа вдоль стены возвышались жестяные короба вентиляции. Между ними было неплохое место, чтобы выглянуть и осмотреться. Заражённые были. Немного, но были. Одни тянулись в сторону парка, другие в поле, к одиноко стоящему грузовику, из-под кабины которого начал валить густой серый дым. Столб которого я, собственно, только и видел.