— Что значит «видно будет»? — удивился командир. — Чай не на блины едем — пожар, знаете ли, тут точность нужна.
Тут же за нашими спинами раздался негромкий ехидный смешок двух моих непосредственных подчинённых. Ребята у меня в отделении бравые да боевые, но уж больно весёлые, их хлебом не корми, а дай поржать над кем-нибудь от души, но что касается работы, то тут они выкладываются на всю катушку.
— А то и значит, дорогой товарищ, — попытался объяснить я, покачивая головой. — Ночь на дворе! Темно! Как проедем вот эти высотки, сразу же будет видно, где и что горит. Зарево от такого пожара, как нам пообещал «Центр», должно быть очень живописным.
— Ох, ребятушки, я вот думаю, что нам надобно срочно возвращаться в расположение нашей пожарной части, — послышался со спины голос Мишки Петровского, первого шутника нашего караула. — Я не захватил с собой свой любимый мольберт и кисти. Не могу, знаете ли, не запечатлеть на старом холсте ожидающую нас красоту.
— Тоже мне Репин выискался, — фыркнул ему на ухо его лучший друг и напарник по приколам Володька Прохоренко. — Мольберт он, видите ли, забыл. Да ты хоть вообще знаешь, что это такое?
— Видишь ли, Вольдемар, я в отличие от тебя, человек образованный, я и не такое знаю! Как ни как восемь классов в средней школе от звонка до звонка отмотал, — откинулся на заднем сидении Мишка, закинув обе руки себе за голову.
— А что — в девятый тебя из- за великого ума не взяли? — не унимался Володя, подкалывая своего товарища. — Или может ты свою школу экстерном закончил: с бриллиантовой медалью и орденом пурпурное сердце?
— Да ко мне, если хочешь знать, для моего обучения учителя сами на дом приходили, — задрал, было, нос Мишка начиная потихоньку закипать от злости.
— Что ты нам паришь!? Да к тебе никто кроме врачей-психиатров, на дом и зайти-то не мог, — ехидно улыбаясь, продолжал издеваться Володька. — Подойдут так тихонечко на цыпочках к двери, поскребут пальчиком об косяк и спросят ласково: «Тук, тук, тук», мол, «а не здесь ли проживает знаменитейший художник и учёный Мишаня Петровский? Мы тут к нему за советом пожаловали, уж такого образованного как он нам днём с огнём не найти»…
Долгого ответа нам ждать не пришлось. Мишка вовсю, как можно культурнее, загнул трёхэтажным матом, что он думает про Володю и его образование, про всех его одноклассников и близких родственников, ну, а мы, в свою очередь, надрываясь от смеха, ползали по салону автомобиля. Ребята они молодые, весёлые, за словом в карман не полезут, вот и подкалывают друг друга что есть мочи. Если сравнить с ними нашего бравого водителя Генку Зубовича — то это небо и земля. Геннадий — тёртый калач и мудрый воин, да и до пенсии ему так же оставалось всего ничего. Всегда молчаливый, говорит только по существу и то только тогда когда его спрашивают. Первоклассный шофёр, про таких как он говорят: «на машине через игольное ушко проедет», ну, а что же касается нашего новоиспечённого начальника караула Андрея Клишевича, то я на этот счёт пока ещё не определился, не было так сказать возможности узнать его поближе. На вид ему было лет двадцать, но в его взгляде уже читалась какая-то стальная хватка. Ну, что ж, я надеюсь, что вскоре мы узнаем что он за птица — при нашей-то работе люди быстро раскрывают себя целиком. На пожаре, знаете ли, ничего не утаишь: либо ты герой, либо сволочь, которую надо обходить стороной, и тут главное вовремя эту сволочь, в человеке распознать, чтобы потом не было мучительно больно, как говорил кто-то из классиков….