– У-у-у, – завистливо промычал Кевин. Остальные криками выразили свое полное одобрение.
Лоурнес встал, отряхнул с одежды и волос пыль и склонился в глубоком поклоне перед почтенной публикой.
С этого момента примерно пару часов, пока безмятежный день угасая переходил в мягкий вечер, ребята умирали. Стоя на вершине, они изо всех сил старались увертываться от летящих комьев земли, которыми в них стреляли остальные. Когда наступал соответствующий по их мнению момент, выполнялась процедура умирания.
Безусловно самой комической она была в исполнении Кевина. Он был похож на престарелого актера, который будучи застреленным, старается поудобнее улечься на пол сцены. При этом он старался придержать на месте кепку. Дейзингер и Маккоун были самыми лучшими вопителями, умирая в сопровождении самых оглушительных и жалобных вздохов, стенаний и криков боли. Майку удалось изобразить самый грациозный прыжок, к тому же он сумел дольше всех остаться неподвижным. Как ни барабанили по нему снаряды, он не поднимался, пока не решил, что с него и зрителей уже достаточно. Дейл заслужил всеобщее одобрение, первым исполнив, так сказать, потерю лица: он здорово ободрал кожу на носу и щеке, когда проехался физиономией по крутому откосу.
Но Лоуренс все-таки удалось вернуть себе лавры победителя. Его финальный coup de gracenote 21 состоял из нескольких спотыкающихся шагов назад, пока он не скрылся из виду. Пока остальные недоумевали, куда делся этот бандит, он появился снова, но теперь он не бежал, а летел. Дейл буквально рот разинул, чувствуя, что сердце у него перестало биться, когда его младший брат пролетел над ним на высоте примерно тридцать футов. Его первой мыслью было: Боже милостивый, он же разобьется. Немедленно за этой последовала другая: Мама убьет меня…
Лоуренс не разбился. И не умер. Прыжок был таким мощным и сильным, что он перелетел твердый берег пруда дюйма три шириной и плюхнулся в воду, хорошенько обрызгав при этом Кевина и Майка.
Эта сторона пруда была ужасно мелкой – она едва достигала пяти футов – и Дейл уже вообразил своего брата тонущим со свернутой набок и забитой грязью головой. Дейл уже стягивал с себя футболку, собираясь нырять, чтобы спасать брата, и какую-то часть его мозга уже занимала мысль о том, что этому стервецу придется делать искусственное дыхание, когда Лоуренс выскочил на поверхность, показывая в великолепной улыбке свой далеко не столь великолепный прикус.
В этот раз аплодисменты были настоящими.
И каждый попытался повторить Смертельный Прыжок. Когда подошла очередь Дейла, ему это удалось только после трех фальстартов и только потому, что с берега на него смотрели три внимательные физиономии и отступать было нельзя. Но пруд был так ужасно далеко. Даже имея длинные ноги рослого шестиклассника ему понадобилось изо всех сил разбежаться и как можно сильней оттолкнуться от бугра над бывшим опорным пунктом, чтобы благополучно миновать полоску смертельно твердого берега. Дейл никогда не решился бы на это – да и ни один из ребят тоже – если бы не видел, что такое вообще возможно. Когда, с четвертой попытки, ему удался прыжок, его неосознанной мыслью было скупое восхищение братом.