– Да причём здесь: нравится или не нравится?! – встряла в разговор Медора. – Дэйв с детства знал, что в нашей среде браки заключаются по договорённости. К тому же, если ты скажешь: «нет», Лейла, у него, возможно, вообще не будет возможности жениться. Ни на ком.
– Лейла, вы должны понять, – настаивал Нортон, – для этого мальчика, вы единственная надежда на будущее. Без вас у него ничего не будет. Я лично был свидетелем тому, как Маркелю отдавался приказ с очередного задания мальчишку живым не приводить.
Розамунда охнула, зажимая рот руками, прилагая усилия, чтобы не завыть в голос и не забиться в истерике.
– Верьте, если бы был иной выход, мы бы не обращались к вам сейчас с этой странной просьбой.
– Хорошо. Давайте попробуем, – сдалась Лейла.
Потом она и сама не могла объяснить причину своей сговорчивости? Что на неё нашло? Вовсе не исключено, что наведённые кем-то из присутствующих, чары.
Следом за Розамундой, как во сне, она опустилась на колени. Они сплели пальцы, взявшись за руки. Нортон навис над ними, словно священник при венчальном обряде, приставляя палочку к их рукам.
Дальнейшее помнилось как в тумане. Ей завали вопросы, она отвечала «да» – это, увы, всё, что сохранилось в памяти.
Но само «да» Лейла запомнила очень хорошо.
Ещё в памяти всплывало алмазное, переливающееся, очень красивое сияние, накрывшее их переплетенные вместе пальцы. Какое-то время оно держалось, а потом маленькими, сверкающими змейками-молниями впиталось в кожу.
Нортон отступил, опуская палочку как раз в тот момент, как пронесшийся по полу леденящий сквозняк оповестил о возвращении Чёрного Змея.
Он грозно застыл в дверном проёме, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
– Что здесь происходит? – голос его звучал тихо, но приобрёл шипящие, жуткие нотки.
Медора со всхлипом отступила назад, выставляя перед собой руку, в заклинающе-умоляющем жесте. В этот момент она показалась Лейле самым пугающим и трагичным персонажем в комнате. В её облике угадывалось безумие и страсть; ужас и любовь.
А ещё бесшабашное, отчаянное веселье проклятого существа, лишенного надежды.
– Мой господин, вы теперь свободны! Вы свободны от оков, что столько лет связывали, мешая воссоединиться…
– Молчать!!! – громом прокатилось по комнате.
Розамунда, накрыв ладонью руку Лейлы, с вызовом и торжеством взирала на Чёрного Змея и в своём горделивом торжестве тоже выглядела безумной, пусть и по-своему.
– Ты, глупая…глупая и ревнивая идиотка. Как ты посмела? Как ты только посмела?!
Во время одной этой короткой реплики голос Эссуса прошёл через все оттенки, он еле различимого piano до раскатистого forte.