Я беру ее шелковистые волосы в другую руку, удерживая ее на месте в качестве продолжения наказания.
— Ты меня не спрашиваешь, — громко говорю я, двигаясь, чтобы передвинуть назад ее бедра. — Не протестуешь и не возражаешь. Это правила нашего договора, моя дорогая, и не думай, что в один момент я забуду о наказании.
Тело Изабелль трясется, когда она тихо рыдает с каждым ударом. Но я знаю, что ее тело теперь готово для удовольствия и что, когда я подведу ее к краю, это будет еще более интенсивным, чем ранее.
— Ты поняла? — требую я, выделяя слово еще одним шлепком. — Ответь мне сейчас!
— Да! — всхлипывает Изабелль, задыхаясь. — Я поняла!
Я глажу ее нежную кожу и дразню клитор сквозь трусики. Небольшое удовольствие для моей сексуальной шалуньи.
— Хорошо.
Одним движением я поднимаюсь со стула и поворачиваю ее перед собой. Я дергаю ремень и спускаю брюки, освободив мой уже стоящий и ноющий член.
— Ты хорошо приняла свое наказание, — говорю ей. Слезы все еще бегут вниз по щекам Изабелль, но на ее лице написано другое, ее глаза горят от волнения и желания. Она бросает взгляд на мой член, и ее рот раскрывается в стоне. Она облизывает губы.
— Поверьте мне, Мастер. Пожалуйста, — просит она. — Я готова. Позвольте мне доставить Вам удовольствие.
Я проглотил стон. В мире есть только одна вещь, которую я хочу больше, чем наблюдать, как мой член исчезает между этих влажных губ, — глубоко погрузиться внутрь нее.
Я ждал достаточно долго. Я беру то, что принадлежит мне.
— Ты доставишь мне удовольствие, — соглашаюсь я. — Но по моему.
Я тяну ее к себе, чувствуя, как ее тело прижалось ко мне.
Медленно, я веду нас обоих обратно в кресло и сажусь так, чтобы она оседлала меня, ее бедра раздвинулись и поднялись над моими коленями.
Открыто. Влажно. Мое.
С рычанием я толкнулся напряженным членом прямо в Изабелль.
Изабелль издала крик, дико сжимая меня.
— Кэм, — кричит она. — О мой Бог!
Я хватаю ее за бедра, дергая ко мне на колени, вдалбливаясь сильнее в ее влажную киску. Ее тело дрожит, и она хватает мои плечи для равновесия.
— Правильно, — рычу я, любя ее, клеймя каждый ее дюйм. — Оседлай меня, детка. Дай мне то, что я хочу.
Изабелль поднимает голову, чтобы встретить мой взгляд. Ее рот открыт, глаза подернуты пеленой страсти.
Я притягиваю ее ближе, а затем снова вхожу в нее, и, клянусь, я чувствую, как она мне нужна.
Она стонет.
— Боже, ты так глубоко. Не останавливайся!
— Никогда, — клянусь я, толкаясь. Изабелль задыхается с каждым толчком, и теперь она находит ритм, опускаясь на меня одновременно с моими толчками, принимая меня глубже, более жадно, до последнего дюйма моего члена. Ее задница каждый раз опускается на мои бедра.