Он даже ещё ни разу меня не поцеловал; я невольно сглотнула, думая, какой же властью он надо мной обладал, если мог довести меня до голодного безумия почти совсем невинными прикосновениями. Австриец тем временем переместил руку ниже мне на живот, слегка царапая ногтями нежную кожу над самой линией трусиков. Я резко втянула воздух и задержала дыхание от сладких мурашек, щекочущих каждый нерв в теле.
— Я знаю, чего ты хочешь. — Он снова ухмыльнулся, сел рядом со мной и провёл кончиками пальцев по моему бедру. — Только я с тобой ещё даже не начал. Это будет долгая ночь, сладкая моя.
Я в нетерпении ждала, когда он снимет с меня нижнее бельё вместе с поясом и чулками, пока он проделывал это всё так же нарочито медленно. Только он и теперь даже и не подумал тронуть меня там, где я больше всего хотела, и вместо этого улёгся на меня сверху, всё ещё почти полностью одетый, и начал снова меня дразнить, только уже не пальцами, а губами и языком.
Сказать, что Эрнст был хорошим любовником, было ничего не сказать. Он не только знал, где и как именно меня коснуться, чтобы заставить дрожать в возбуждении под его искусными руками, но делал это всё одновременно, с горячими губами на моей шее, одной рукой на моём бедре, а другой на моей груди, уже сильнее сжимая мой сосок между пальцами до сладкой боли в груди. Я не сдержала стона, когда Эрнст, убрав пальцы, накрыл его губами и слегка сжал зубы, лишая меня последней возможности думать о чём бы то ни было, кроме него самого и его сладких пыток.
Не в силах больше терпеть, я просунула ногу между его бёдер, пытаясь заставить его наконец раздеться и заняться со мной любовью. Я чувствовала, насколько он был возбуждён, но тем не менее он всё равно отвёл мою ногу в сторону и прижал её рукой к кровати, чтобы я не тёрлась бедром там, где не надо.
— Ну уж нет, красавица моя. Этого тебе придётся подождать.
— Ненавижу тебя.
— Правда? — Он раздвинул мне ноги и, слегка сощурив свои тёмные глаза, наконец провёл пальцами там, где я так хотела. — А так и не скажешь.
— Эрнст, пожалуйста… — Мой голос прозвучал почти умоляюще, когда я прижалась к его руке насколько позволяли мои связанные запястья.
— Пожалуйста что? — невинно поинтересовался он, играя со мной с той же убийственной нерасторопностью, медленно но верно сводя меня с ума. «Пытки» было весьма правильным словом, когда он описывал то, что будет делать со мной.
— Я хочу тебя… — выдохнула я, закрывая глаза и чувствуя, как стыд окрашивал щёки лёгким румянцем от тех слов, что он заставил меня проговорить. Только мне в тот момент было уже всё равно; я бы ещё и не такое сказала, только чтобы он перестал меня терзать.