— Хочешь сказать, если бы ты тогда не напился, то не пришёл бы ко мне?
— Нет, конечно. Будь я трезвым, ты бы ни за что не позволила мне этого сделать, а я бы ушёл, как только ты указала бы мне на дверь. Знаешь ли, мне вообще-то никогда раньше не приходилось женщин ни к чему принуждать, сами обо всём просили, пока не появилась тут одна еврейка, которая начала со мной в игры играть. — Он слегка прикусил мою губу и плотно прижал палец к самой чувствительной точке на моём теле. — Но теперь она моя, и я могу делать с ней всё, что захочу и так долго, как захочу.
Я резко выдохнула и закрыла глаза, как только он снова ускорил свои движения. Вскоре я потеряла счёт тому, сколько раз он доводил меня до сумасшествия своими изощрёнными пытками, пока не увидела, как он сам уже начал трогать себя сквозь галифе, так и не отнимая руки от меня. Я вздохнула с облегчением, зная, что долго он так не протянет.
Я в нетерпении следила за тем, как он избавлялся от ненужной одежды, но вместо того, чтобы лечь сверху, как я того ожидала, он как-то совсем нехорошо мне ухмыльнулся, поднял мои ноги себе на плечи и вошёл в меня, резко и до конца. Я выгнула спину, и не сдержала крика от накрывшей меня с головой дикой волны удовольствия.
Когда он пообещал мне ранее, что мне будет так хорошо, как никогда раньше, он себя явно недооценил. Всё то время, когда он весьма несдержанно двигался внутри, превратилось в нескончаемый поток удовольствия, и я была даже рада, что он привязал меня заранее, иначе я бы точно расцарапала ему все плечи.
Он всё же освободил меня позже, когда ему вздумалось переместиться с кровати к стене, «как в наш почти что первый раз», а потом на стол, что было куда привычнее, чем кровать в нашем с ним случае, ввиду наших постоянных уединений у него в кабинете, пока у нас больше не осталось сил и мы не уснули среди смятых простыней.
Отто, в отличие от нас, выглядел весьма уставшим на следующее утро, и на вопрос Эрнста только закатил глаза и сказал, что скорее застрелится, чем ещё раз займёт номер с нами по соседству. Но уже в самолёте наше весёлое настроение быстро сменилось озабоченным видом, когда мы вспомнили, что в Берлине нас ждал Шелленберг, который вполне возможно едва не преуспел в покушении на своего шефа.