— Это я всегда пожалуйста!
Я ухмыльнулась. Эрнст прекрасно знал, как можно было переключить внимание своего чересчур любопытного друга. Но с Отто за столом спокойному завтраку не суждено было состояться.
— Один последний вопрос, — проговорил он, с отменным аппетитом набивая себе рот омлетом, что Элке положила ему на тарелку. — Как вы, люди, спите? Все вместе, или?…
Генрих чуть не подавился после такого прямолинейного вопроса, в то время как Эрнст, давно привычный к австрийскому юмору, только бросил на друга убийственный взгляд.
— Нет, Отто, — мило улыбнулась ему я. — По правде говоря, я сплю одна, а эти двое спят вместе.
Теперь настала очередь Отто поперхнуться омлетом. Эрнст расхохотался, а Генрих только отложил вилку, с болезненным выражением лица прикрывая глаза рукой.
— Ты же обещала никогда и никому не говорить, — произнёс он медленно и тихо.
Генрих говорил об утре после той ночи, что мы провели в подвале, когда они проснулись и увидели меня, стоящую над ними с умилённым выражением лица. Я не удержалась тогда, чтобы не сложить руки у груди: слишком уж умильно они выглядели, лёжа в обнимку. Конечно, произошло это явно во сне и только потому, что в подвале было безумно холодно, да и выпили они в ту ночь прилично, но вот наутро и уже протрезвев, они отпрыгнули чуть ли не на два метра друг от друга и заставили меня поклясться, что я никогда и никому о таком позоре словом не обмолвлюсь. Отто, однако же, интерпретировал последнюю фразу Генриха немного по-своему.
— Так… Я не знаю, что у вас тут происходит, больные вы на голову люди, и точно не хочу вдаваться в детали.
Эрнст конечно же решил сделать всё ещё хуже и нежно погладил Отто по плечу.
— Ну, не обижайся. Это было всего один раз, и совершенно ничего не значило. Ты всё равно мой самый любимый.
— Пожалуйста, убери руку. — Отто отодвинулся от него с наигранно брезгливым выражением лица, отчего Эрнст расхохотался ещё громче.
— Так что за новости из Австрии? — Эрнст всё же решил вернуться к серьёзным вопросам.
— Ну, с новостями о твоём новом семейном положении конечно не сравнятся, но… Всё же что-то есть. Укрепление альпийского редута и новой ставки фюрера, если он конечно решит туда ехать, идёт полным ходом, как и временное хранилище для всех экспонатов для будущего музея фюрера. Если его вообще когда-нибудь построят.
— Ты уже начал свозить туда эти экспонаты?
— Да, перевожу потихоньку. С той скоростью, с какой союзники движутся с запада, выбора у нас другого не остаётся, иначе все эти бесценные предметы искусства окажутся разрушены воздушными ударами и артиллерией. Я просмотрел списки и… Вся коллекция стоит сотни миллионов. Если нам удастся — не хочется конечно этого говорить, но как солдат я-то понимаю, что вероятность проиграть войну у нас весьма велика — если мы сможем хотя бы часть этой коллекции перевезти на одну из подлодок, а оттуда в какое-нибудь тёплое местечко в Южной Америке и продать её там на чёрном рынке, мы сможем обеспечить себе вполне безоблачную новую жизнь.