— Запишите это, оба, — группенфюрер Гейдрих обратился ко мне и своему адъютанту. Погружённая в свои мысли я и не заметила, как мы остановились у какого-то кирпичного бункера, стоявшего в отдалении от остальных бараков. — Мне нужны точные цифры для моего доклада.
Я застыла с ручкой над блокнотом, ожидая, чтобы он начал говорить. Комендант заговорил первым:
— Во-первых, мы пока ещё только экспериментируем, но я могу заявить, что в течение всего нескольких месяцев мы значительно продвинулись в исполнении вашей директивы финального решения.
Да о какой они такой директиве всё толкуют? Что бы это ни было, эта директива явно не была доступна общественности, потому как я ничего подобного ни по радио не слышала, ни в газетах не видела.
— И?
— И… Хорошие новости заключаются в том, что в ходе последнего эксперимента нам удалось одновременно ликвидировать девятьсот человек, за один раз.
— Девятьсот? Как вам это удалось? Явно не газвагонным методом.
— Нет, конечно же. Рейхсфюрер дал более чем чёткие распоряжения по данному вопросу. Если мы хотим ликвидировать всё еврейское население Европы в течение нескольких лет, газвагоны попросту не справятся с числами. Ну сколько человек можно задушить газом в газвагоне? Сорок-пятьдесят от силы. Используя мой новый, только что разработанный метод, мы сможем избавиться от тысячи, а может и двух тысяч за раз, и всё это в течение… получаса, я бы сказал. Прошу вас, следуйте за мной.
Один из эсэсовцев коменданта открыл дверь, ведущую в бункер, и мы все спустились в сырой подвал с едва ощутимым запахом какого-то химиката в воздухе. Я осмотрелась и почувствовала нехорошие мурашки на коже. Генрих был прав. Не стоило мне сюда приезжать. Я вдруг очень захотела оказаться дома и не слушать, о чем дальше будут говорить комендант и Гейдрих.
— Что это за запах? — спросил группенфюрер, морща нос.
— А это — моя гордость и личное изобретение, герр группенфюрер. Это газ, который мы использовали в ходе эксперимента и который доказал свою эффективность в разы лучше выхлопной трубы, ранее используемой в газвагонах. Мой помощник опробовал его на советских военнопленных, и он сработал просто прекрасно.
— Постойте, а воздух, которым мы сейчас дышим, он не… — Гейдрих не закончил предложение и нахмурился, глядя на коменданта.
— Нет, нет, воздух сейчас совершенно безвреден, герр группенфюрер, — поспешил заверить его тот. — Это всего лишь остаточные пары. Блок проветривался в течение вот уже нескольких дней и абсолютно безопасен.
— Что же это за чудо-газ?
— Вы, должно быть, о нём слышали. «Циклон Б», пестицид, содержащий цианид. Это улучшенная версия «Циклона», впервые использованного в Великую Войну.