— Мне жаль, Генрих. — Погружённый в свои воспоминания, я не уверена, что он меня услышал.
— Меня перевели на службу в Париж пару недель спустя после ориентации, и там я наконец-то мог снова дышать свободно. Я больше не носил формы; я был обычным немецким клерком, живущим в прекрасных апартаментах со своей женой и работающим в посольстве — по крайней мере, согласно моей легенде. Там было так спокойно, так… не знаю даже, беззаботно, что ли. Только я всё сильнее чувствовал контраст со своей страной каждый раз, как ездил делать доклады в главный офис. Хватка партии всё больше крепчала на шее нации, и я понял, что это была уже совсем не та партия, частью которой я когда-то хотел быть. Благодаря своим новым установленным контактам, я с лёгкостью вышел на человека, работающего на американцев, и попросил его ввести меня в контакт с его начальством. Они сначала отнеслись ко мне с большим подозрением и почти весь первый год тщательнейшим образом за мной наблюдали, думая, что это немцы меня и подослали. Но, как только мой «испытательный срок» окончился, и они начали мне понемногу доверять, наши отношения заметно улучшились. Вот только моя жена, когда я ей всё рассказал, решила, что это была наиглупейшая и самая опасная ошибка, какую я только мог совершить. Это же государственная измена, понимаешь? А у нас в Германии только ввели приказ о «кровной вине», вот она и испугалась, что как только раскроют меня, и её повесят заодно. Наставила на меня пистолет и начала кричать, чтобы я шёл раскрываться и солгать, что она была ни сном, ни духом. Я попытался её утихомирить и подумал, что если тоже наставлю на неё пистолет, она испугается, опустит свой, и мы сможем нормально всё обсудить. А она взяла и выстрелила в меня. До сих пор не знаю, как она промахнулась с десяти шагов… А я вот тоже выстрелил, сам того не желая, рука сама курок спустила, рефлекторно, понимаешь? Ну и… Она умерла сразу же.
— Так вот, что на самом деле произошло…
— Да.
— А разве ты себя под удар не ставишь, мне об этом рассказывая?
— Ты же мне рассказала, что ты еврейка, не побоялась себя под удар поставить.
— А я знала, что могу тебе доверять.
— Вот и я тебе доверился. Только это первый и последний раз, когда мы об этом говорим. Если я тебе все детали о своей работе начну рассказывать или, не дай Бог, кто-нибудь по какой-либо причине начнёт тебя допрашивать, убьют обоих. Единственное, почему я тебе всё это рассказал, так это потому, что мне невыносима мысль о том, что моя собственная жена меня всю жизнь будет ненавидеть за то, чем я не являюсь. Хотел, чтобы ты знала, что я на твоей стороне.