— Я смотрю ты за два месяца распустилась совсем. — шепчу я, придвигаясь к ней, притягивая ее за талию к себе. Как же я скучал по ней. Но Алиска не хочет вести себя разумно, выскальзывает из моих рук.
— Расскажи лучше, как выбрался с заброшенного завода и как тебя пригрели тут. — встала в решительную позу. Грудь вперёд. Круглая, дерзкая. Даже через пеструю ткань вижу ее соски.
— Сначала ты расскажешь, почему ты не в Бостоне и как потеряла моего ребенка. — сказав это вслух, вдруг осознал, что понял это с первого взгляда на ее живот, просто гнал мысль прочь.
Мониша дергается, сжимается и меняется в лице. В каждой черточке прочитывается боль. Она смотрит на меня, как раненый зверёныш. Все таки зло коснулось моего птенчика. Сжимаю кулаки, чтобы удержать внутреннего зверя, не выпустить его наружу.
— Мониша. — притягиваю ее худющее тельце к себе, прижимая. Мне нужно это услышать. — Я жду.
— Наркотик, который мне вколол охранник, спровоцировал выкидыш. Я даже не почувствовала ничего, просто проснулась — а его больше нет. Как будто и не было. — ее голос очень тихий, бесцветный.
Я закрываю глаза, чувствуя хаос внутри меня, готовый прорваться в любую минуту. Я не просто убью виновника, я превращу остаток его жизни в ад, отниму самое дорогое. Заставлю заплатить за все. За моего не родившегося ребенка, за слезы Монишы.
Алиса дрожит, еле на ногах стоит, кроха. Целую ее макушку. Мой птенчик маленький, голова еле до моей груди дотягивается.
Мой ребёнок. Господи. Лучше бы ты забрал меня, чем его.
— Бостон. — пытаюсь направить ее дальше по маршруту повествования.
— Сначала ты. — требует она, поднимая на меня усталые, почти безумные глаза. Ей нужно поесть и хорошо выспаться. Буду откармливать, а то и подержать уже не за что, одни кости.
Какая бы не была причина, почему она не в Бостоне, выпущу кровь Майлзу. Этот подонок в Москве, не сдержал своё слово. Если бы я пообещал защитить его женщину, то я бы умер, но защитил ее, отвёз в безопасное место.
— Мне помогли друзья. — спокойно говорю я. — Расскажу обо всем, но сначала еда и сон. И как ты сюда попала.
— Я видела твоих друзей. — снова шипит и извивается, отталкивает, пытается вырваться, но не отпускаю ее. Снова пришли к тому с чего когда-то начали. Не слушается меня, не доверяет. Это раздражает меня, но делаю скидку, что малышка через ад прошла, нужно быть ласковее с ней.
— Так ты же сама женщина Спайка. — язвлю в ответ, смотрю на неё в упор, придерживая подбородок, чтобы насладиться всей гаммой ее эмоций. Малышка смешная. Я ее знал, когда эта кроха была ростом с табуретку, я все о ней знаю, каждую эмоцию считываю, улавливаю ее каждое телодвижение и мысль. А Мониша, как ребёнок, думает, что может обмануть меня.