— Надеюсь, ты не расправишься также хладнокровно со своими друзьями? — разворачиваюсь к окну, не желая смотреть на мужа, не желаю знать его мысли. Никогда Дьявол не был белым и пушистым, но и не был бездушной машиной для убийств. Эти перемены в его душе мне понятны, но от этого не становится легче.
Лука не отвечает мне, делает вид, что следит за дорогой. Мы едем по загружённому шоссе, нарушая все известные мне правила дорожного движения. Ленинский проспект никогда не бывает безлюдным, жизнь кипит здесь круглые сутки. Я знаю каждый дом на этой улице, потому что когда-то училась здесь. Рассматриваю знакомые кафешки с ностальгией.
Лука подъезжает к больнице Пирогова, паркуется на полупустой стоянке. Он помогает мне выбраться из спортивной машины, выделяющейся среди черно-серых авто, властно базирует свою руку на моей талии и направляет меня к входу. Я послушно следую за ним.
— Зачем мы тут?
— Ты очень слаба и худа, хочу чтобы тебя осмотрели. — я останавливаюсь, протестуя, но Лука продолжает идти вперёд и практически тащит меня насильно. Слишком упрям и силён, с ним бессмысленно бороться, подчиняюсь и подстраиваюсь под его шаг. — Мониша, я очень беспокоюсь за тебя, поэтому давай без детских закидонов.
— Это у меня детские закидоны? Ты никак не можешь поговорить со мной, рассказать все, что было… — мой голос действительно звучит детским и капризным. Хочется еще топнуть ногой для убедительности.
— Ты веришь мне? — Дьявол останавливается и берет моё лицо в свои руки. Мы стоим посередине коридора, блокируя проход. — Мы поговорим, Мониша, обязательно. Я расскажу тебе все, что знаю.
Его губы накрывают мои. Мы два сумасшедших, созданных друг для друга. Вместе с поцелуем мне передаётся его желание. Даже здесь я чувствую, как он хочет меня, как сильно я ему нужна.
— Лука, я так сильно люблю тебя. — я говорю очень тихо, не уверена, услышал ли он меня.
Мы идём куда-то в глубину больницы через множество коридоров, держась за руки, как школьники. Сейчас в клетчатой рубашке и джинсах без бороды Лука мало походит на бравого солдата, прошедшего множество покушений на его жизнь.
Наконец, Лука останавливается у таблички с фамилией «Цяпель Кирилл Викторович». Он стучит в неё и тут же открывает, затягивая меня за собой в просторный и светлый кабинет, в центре которого сидит пожилой мужчина. Невысокого роста, седой в огромный очках, за которыми невозможно даже разглядеть черты его лица. Цяпель. Какая забавная фамилия.
Чувствую себя неуютно оттого, что мы его потревожили и так вломились в его берлогу. В кабинете почти пусто: книжный шкаф и массивный стол, которые поросли пылью. Перед столом стоит два хлипких стула.