— Не могу поверить, что ты изменился из-за принципов других. Мне так жаль. — Жалость? Мне она не была нужна никогда.
— Только знай, я сказал это от чистого сердца. На большее я уже больше не рассчитываю…
Пора выходить из этой роли.
Скинул с руки ладонь Ханны и поднялся на ноги. Решаемым выходом из всего этого нашего хаоса было бы забыть навсегда нашу стычку и разойтись. Высказал давно застрявшие в горле слова, не жалея о них, но после этого я не буду быть с ней дружелюбной паинькой.
Не наградив больше своим вниманием девушку, двинулся на выход. Друг мог меня потерять из виду, а там еще осталось столько веселья, которого должен получить по всем свои ощущениям. Сейчас требовалось как никогда. На ходу встряхнул головой и поправил свои растрепанные волосы. Подошел к двери и потянулся к ручке, но рука так и замерла в воздухе, когда я услышал не верящие для восприятия слова:
— Эрик, я тебе наврала две недели назад. — Честное признание. Нет никакого намека на шутку или же надменности с ее стороны. — Точнее… Я не хочу вот так просто с тобой прекратить разговаривать.
Медленно повернул головой, сталкиваясь с проницательными глазами. Они говорили все сами за себя, и это показалось каким-то сном. Я не был до конца уверен в том, что она сможет меня простить. Ханна — гордая и решительная, может бить больно, — не стоило даже узнать по лучше, но ее что-то тревожило, что, в общем, повлияло на мнение о людях. Не каждому она могла дать шанс, простить и впустить снова в свою жизнь.
И…раз она не хотела прекращать наше общение, то, возможно, поможет нам одно предложение, которое впервые могу предложить другому полу. Внутри себя я маловероятно надеюсь, что между нами не появится что-то большее. Но как судьба решит.
Просканировал глазами ее тело, всматриваясь в лицо. Такую девушку даже врагу не пожелаю, так что…теперь мне больше не хотелось противоречить с самим собой.
— Ханна, звучит это совсем нелепо… Но давай попробуем все сначала. Как друзья.
Черты лица девушки сгладились, и еле заметная умиротворенная улыбка отразилась на ее манящих губах.
Ханна Эллингтон
На тот момент, когда мы были наедине в раздевалке, когда между нами как будто обрушилась стена, я на мгновение утратила реальность с внешним миром. Все, что мне говорил Эрик, было чем-то уникальным, новым и таким неожидаемым. Открытость ― вот что поспособствовало меня сбить с толку. Не могла я так здраво верить в его слова, понимать, что оказывается, его жизнь состоит вовсе не из приятных и счастливых моментов, которые описывают в некоторых сериалах о любви. Глубокость ситуации навела только на одну мысль, которая смогла его сделать таким ― незажившая рана с самого детства.