И тут я сдаюсь.
— Хорошо, я пойду, — на выдохе разочарования произношу.
— Спасибо тебе! — Рывком набрасывается на меня с объятьями. — Никогда не сомневалась, что мои чары так действует эффективно.
Закатываю глаза. Она отпускает, и тогда передаю ее второй пакет с продуктами.
— Завтра в полседьмого вечеринка! За нами заедет один пареньт, так что будь готова в шесть. Увидимся! — идя задом вперёд, говорит она, а потом посылает невидимый поцелуй.
Слежу за ней, пока она не скрывается за углом дома.
Называется, хотела помочь маме по дому, сделать несколько домашних заданий наперед, погулять по парку, а вместо этого иду на эту тупую тусовку. Мысленно бью себя по лбу от такого решения. Почему я даже не отказалась? Ведь же знаю, что от этого мне не весело никак. А эти пьяные люди только что и делают, так гадят или целуются по углам, а вообще возможно… Нет! Даже думать не хочу.
Придется все двадцать четыре часа искать себе хоть что-то стоящее, потому что мой гардероб не так велик, как кажется. А это меня ещё больше раздражает. Суетиться ради того, чтобы выглядеть лучше, никогда меня не заботило. Но, если учитывать завтрашнюю ситуацию, тут нужна будет помощь.
Встряхиваю головой. Осматриваюсь по сторонам и все же решаюсь двинуться в сторону дома…
Утро субботы начинается не с ожидания того, что начну стонать и умолять бога пристрелить меня, пока не поздно. Почему-то в слишком приподнятом настроении, что готова кричать об этом на весь город. Безумие.
Сладко улыбаюсь и потягиваюсь в тёплой кроватки, ощущая, как вяло тянутся мышцы. Между шторами прокладывается небольшая щель и можно увидеть за окном голубое небо. Отлично! Хоть сегодня погода радует своей ясностью, и нет вечного дождя, как обычно это бывает. В этому году лето вовсе никак не порадовало своей жаркою и сухою погодой, поскольку пришло низкое давление.
Принимаю все утренние процедуры и следую на кухню, где обнаруживаю бодрую и сияющую маму. Она читает свежую газету и пьет свой любимый зелёный чай. Мне всегда было интересно, почему она пьет обычно чай. Сколько раз наблюдала за ее плавными и заученными движениями, но ни разу ее пальцы не касались коробки с кофем. Я уже начала ссылаться на ее аллергию, про которую она не говорит. Но это не сто процентов.
Подхожу к ней ближе и целую. От ее улыбки на щечках появляются ямочки, и от этого она становится ещё красивее. Марта Эллингтон не обладала роскошной красотой, что могла всех очаровать. Нет. Она была сама собой: темные короткие волосы зачесаны назад, яркие зелёные глаза, вздернутый носик, эти миленькие и пухленькие щёчки, губы маленькие, а больше всего меня поражали ее ямочки. Не знаю, почему мне не передались эти уникальные данные. Большую часть я была похожа на своего отца, которого уже очень давно не видела. Как всегда говорила мама, что больше выделялось во мне — глаза, папины глаза. Они были выразительными, с идеальными контурами, а особенно карий цвет, будто кофе влили в зрачок. Подруги мамы каждый раз удивлялись цвету зрачка. Кофейный взгляд всех очаровывал.