Вместе с подпольщиками расстреляли фашисты и бабушку Екатерины Дьяченко — Дарину Захаровну, которая помогала своим внукам в борьбе с врагом: наблюдала за улицей, когда они писали листовки или принимали сводки Совинформбюро, разносила сообщения в соседние села.
Со словами «Да здравствует Советская Родина!», со словами проклятий ее врагам умерли юные патриоты и пожилая женщина, умерли непобежденными, умерли героями.
Через несколько дней гитлеровцы схватили и расстреляли еще одного члена подпольной организации «Так начиналась жизнь» — Надежду Голяницкую.
Только Фене Шевцовой и Екатерине Дьяченко удалось пробраться в партизанский отряд. Они отомстили врагам за своих погибших товарищей.
За несколько километров от Холмов, на хуторе Бобрик действовала другая подпольная комсомольская группа. Руководил ею А. К. Пасечный. В состав подпольной группы входили В. Р. Кривда, Н. И. Тарасенко, Д. С. Солохненко, Т. З. Свириденко, А. А. Мягкий, А. И. Гутник, Г. Я. Простар, П. Л. Хильченко.
Подпольщики уничтожали вражеские линии телефонно-телеграфной связи, распространяли листовки, были связными партизанских отрядов. В последние дни оккупации они поймали и передали нашим наступающим частям гитлеровского коменданта лагеря военнопленных, несколько власовцев и полицейских.
Поддерживала связь с партизанами, распространяла листовки и сводки Совинформбюро подпольная партийно-комсомольская группа села Сядрина. В ее состав входили Г. Д. Шелест, П. И. Яременко, П. Г. Иваченко, М. П. Шелест, П. М. Олейник, Л. С. Олейник, М. Г. Гордиенко, В. М. Коровник.
В селе Жукля во время фашистской оккупации постоянно появлялись листовки, в которых зло и едко высмеивались гитлеровцы, их «новые порядки». Автором листовок был сельский учитель С. А. Маложон. Нередко он снабжал партизан важными сведениями о противнике. В нелегкой подпольной работе первыми его помощниками были дочь Оксана и племянница Ирина Маложон.
Палачи арестовали, а потом и расстреляли Ирину. Перед казнью девушка писала из тюрьмы:
«Дядя!
Я уже привыкла. Я тут не одна, нас много. Не знаю, пустят ли меня домой, может быть, и не пустят. Дважды была на допросе. Мне показывали заявление старосты. Он предал нас.
Дядя! Но все равно я не боюсь смерти и умирать мне не страшно. Скажите маме, пусть не плачет, ведь все равно долго я с ней жить не буду, у меня своя дорога. Пусть мама спрячет часть хлеба, а то немцы заберут его.
Прощайте, дорогой дядя!»
В другом письме комсомолка вывела на клочке бумаги строки, достойные того, чтобы их знали и помнили люди:
«Я не боюсь смерти, но только жалко, что мало пожили, мало сделали для своей Родины».