И если ее любовь к тому, чтобы отвергать по-настоящему достойных мужчин, можно было сравнить со спортом, то этот спорт, определенно, был сопряжен с некоторой опасностью. Она рассчитывала, что успех на этом поприще подарит ей то же воодушевление, о котором рассказывали ей мужчины, что с восторгом отзывались о той радости, которую испытывали всякий раз, когда им удавалось метко стрельнуть из ружья по цели; и, вне всяких сомнений, ей были знакомы чувства, которые испытывают молодые охотники, когда идут на охоту с новичками. И она стала блюсти целомудрие так же, как физическую красоту; после каждого приема ванны она усердно выполняла упражнения у открытого окна, устраивала себе конные прогулки, а по вечерам охотно и много танцевала – а танцевала она в любых помещениях, которые хорошо проветривались. Вне всяких сомнений, две эти стороны жизни были тесно переплетены у нее в сознании: она сохраняла свою привлекательность при помощи искусно отобранных упражнений и чистоплотности, и те же физические нагрузки помогали ей жить воздержанно. Началось это после возвращения к мужу, и причиной стала вовсе не привязанность к супругу или добродетельность, а обещание самой себе, данное из-за минутной прихоти, которое она намеревалась выполнять. Ей было необходимо, чтобы мужчины падали к ее ногам, – такова была плата за хлеб насущный в ее случае, как и в случае ее подруг. Сильвия жила – вот уже несколько лет – в телесном воздержании. Как и, весьма вероятно, ее подруги – многочисленные Мойры, Мэгги, леди Марджори; но она прекрасно понимала, что им всем не обойтись без легкомысленного флера, который ассоциируется с женщинами из публичных домов. Этого требовало общество… Легкий флер, напоминающий тонкие клубы пара, скользящие над самой поверхностью воды в вольерах с крокодилами в зоопарке.
Да, такова была ее доля; и она прекрасно осознавала, что ей весьма повезло. Не многим из ее подруг, поспешно выскочившим замуж, удавалось удержаться на плаву: с месяц, а то и чуть дольше все газеты трубили о том, что леди Марджори, недавно сообщившую о своей свадьбе, и капитана Ханта видели вместе в Рохэмптоне, в Гудвуде и так далее. Затем на смену этим заметкам появлялись списки служащих консульств в далеких тропических странах, а ведь местный климат, как известно, очень плохо влияет на цвет лица. А потом парочка, как любила говорить Сильвия, «пропадала с глаз».
В ее же случае все было не так ужасно, хоть и немногим лучше. У нее было преимущество: очень богатая мать, а муж ее был не каким-то там капитаном Хантом. Он был важным чиновником; и Анжелика, подруга Сильвии, у которой вообще было весьма туманное представление о государственном устройстве и должностях, всегда называла ее мужа будущим лордом-канцлером или венским послом. В то время они жили в небольшом, но невероятно роскошном доме, содержание которого обходилось в кругленькую сумму. Мать Сильвии, которая жила вместе с молодой семьей, очень помогала молодоженам деньгами, что в первые годы было весьма кстати. Они развлекались как сумасшедшие; и два самых обсуждаемых скандала того времени начались именно в крохотной гостиной Сильвии. Она уже вполне неплохо устроилась в обществе, когда вдруг сбежала с Пероуном…