Когда я начинал играть, действовало правило «бить сразу», чтобы напугать. Это был некий общий принцип, привычка. Форварды и диспетчеры – это самые популярные жертвы. Иногда я мечтаю быть ростом метр девяносто, хотя бы на пару недель, чтобы посмотреть, как это. Жить в ожидании удара. Потому что таких нападающих, как я, мало, они обычно все большие и крупные. Маленькие или среднего роста, конечно, тоже дерутся, чтобы защитить себя, и со мной такое бывало. И локти я использую, если надо. Иногда при подаче верхом думаешь: «Буду твердым, как скала, не буду думать об этом мяче». И получается удар соперника, а потом, бывает, и стычка. Думая об этом, я стараюсь делать вид, что я ничего не понимаю, иначе меня начинают затягивать нервы и я теряю ресурсы и энергию, которые мог бы потратить иначе. Впадая в эмоции, ты не можешь ничего решать, и это полностью твоя собственная вина. Не реагировать на провокации – это мудрость, а не порок. На поле мы все не святые, среди нас есть постоянные провокаторы, и я считаю, что было бы правильно использовать повторы с телекамер не только для исключения насилия в игре, но и для честного поведения. Симулянты никому не нравятся, потому что они обманывают не только арбитра, но и коллег, и мы все что-то теряем от этой игры.
Есть и другой вид нечестности, рожденный не на поле, но на улице – я имею в виду провокации по отношению к игрокам: не только расистские выкрики, самые неприятные из всего, но и совершенно невыносимые оскорбления в адрес семьи.
Расскажу недавний эпизод. Я осматривал поле перед матчем, и человек из команды обслуживающего персонала соперника попросил у меня автограф. Я попросил его подождать секунду, потому что мне нужно было кое-кого поприветствовать, а он сказал мне неприятную фразу на диалекте. Получилось так, что я понял его, обернувшись, со злобой на лице сказал ему, чтобы он больше никогда ко мне не обращался. Он стал извиняться еще до того, как я закончил фразу. Плохо, что известный человек как бы принадлежит всем, и все считают, что могут говорить ему все что угодно. В англосаксонских странах это выглядит иначе, но эта публичность – бензин нашей популярности, и мы сами ее поощряем, она нам приятна. Словом, в наличии у твоих ярых фанатов есть как преимущества, так и недостатки.
Каждый игрок защищает свою майку и свои цвета, что может и не понравиться болельщикам противника. Меня несколько раз освистывали из-за того, что я из «Ювентуса», из-за подозрений в употреблении допинга, из-за «Кальчополи», из-за того, что я выиграл все, что можно, из-за того, что я капитан самой любимой и самой ненавидимой в Италии команды – я знал, на что шел. Но я переживал и колоссальные удовлетворения. Я помню два замечательных дня – в Вероне против «Кьево» и в Генуе против «Сампы», и в последнем случае я забил два мяча. Оба стадиона дали мне чувство теплоты, даже не болельщицкой, а просто человеческой. Бывает, что чувствуешь себя футболистом для всех, не только для своих болельщиков, и это тебя электризует. Я надеюсь, что эти аплодисменты относились и к моей истории игрока, к моему поведению в течение долгих лет, а не только к тем двум мячам, которые я забил в этой игре. Некоторые жесты высокой оценки, честности и спортивности касаются тебя как человека, не только как спортсмена.