И он повторил фразу слово в слово:
«Иделия изменится, отдав себя избраннику, откроет силу и станет королевой вскорости после замужества»
При этих слова я аж завибрировала изнутри, потому что именно ее, прабабку Орфу, только что видела в странном сне. А перед внутренним взором всплыли мерцающими огненными искрами буквы. Но только сейчас я, кажется, начала понимать, что бабка в том сне имела в виду.
А мужчина, считавший себя моим отцом, решил, что сказал достаточно, и замолчал. Давящая тишина звоном отдавалась у меня в ушах. Сердце толчками выбрасывало кровь, и я чувствовала, как меня вот-вот начнет распирать от злости, которую я никогда не ощущала в себе прежде.
Ардо Гленорван отвернулся, бросил через плечо:
— У тебя есть только один шанс оправдаться перед семьей.
И вышел, не потрудившись даже закрыть за собой дверь.
Не сразу, но я смогла выдохнуть и сжала кулаки. От стены напротив отделился стоявший до того молчаливым изваянием Мефистофель. Мягко и неслышно двигаясь, закрыл дверь, а потом обернулся ко мне. Уставился странным, изучающим взглядом, чуть склонив голову набок. Скрестил на груди руки.
А я поняла, что рано расслабилась, а он, все также склонив голову набок, тихо проговорил:
— Леди, вы ведь поняли, что он говорил. До самого последнего слова.
И это был не вопрос, это было утверждение.
Перевела на него взгляд.
— Леди, я не стану ничего спрашивать. Отчего, откуда, как, — он поднял вверх ладони, как бы заранее предупреждая все мои возражения. — Я понял только одно.
И замолчал, загадочно на меня глядя. У меня не было сил и желания играть в словесные игры, и без того «папенька» все нервы вымотал. К тому же в его речах был некий тайный смысл, который следовало выловить.
— Что вы поняли?
Мефистофель переместился ближе ко мне и заговорил тише.
— Видите ли, я немного разбираюсь в предсказаниях.
И опять пуаза. Но на сей раз я не стала прерывать ее первой.
— Предсказание о вас гласит: «Иделия изменится, отдав себя избраннику, откроет силу и станет королевой вскорости после замужества».
— Скажите что-то новое, Мефистофель, — устало отмахнулась я.
— Но в нем нет ни слова ни о короле, ни о королевстве, — быстро проговорил он, глядя в мои глаза. — Только о замужестве.
«…пришло время выходить замуж!»
Прабабкины слова эхом отдались у меня в ушах. А сердце снова заколотилось в горле. Я собрала волю в кулак и затолкала волнение вглубь себя. Спросила:
— Что вы хотите этим сказать?
— Кто бы ни был вашим избранником, вы все равно станете королевой, — проговорил он на грани слышимости.
Его взгляд горел странной жаждой, скрытой глубоко, непонятной и оттого опасной.