Его взгляд скользнул по всему моему обнажённому телу.
— Ты так прекрасна.
Его пальцы сомкнулись на моих сосках, превращая их в затвердевшие горошинки. Неожиданный, внезапный прилив удовольствия прострелил меня, и я вскрикнула. Всё моё тело дрожало от неудовлетворённого желания. Никогда прежде я не ощущала ничего столь сильного, столь всепоглощающего.
Его ладони опустились ниже, медленно раздвигая мои ноги. Дыхание застряло в моём горле, и я покосилась вниз. Дамиэль был уже полностью обнажённым — и полностью готовым. Моё тело содрогнулось.
Должно быть, он увидел волнение в моём взгляде, потому что сказал:
— Нам необязательно заходить дальше прямо сейчас.
— Струсил? — поддразнила я его, хотя моё сердце с грохотом билось о рёбра.
Его глаза сверкнули.
— Повтори. Если осмелишься, — его ладонь погладила моё бедро с внутренней стороны.
— Трусишка-зайка серенький, — прошептала я, прерывисто всхлипнув от предвкушения.
Между моих ног расцвёл жар, настойчивый и нетерпеливый. Его пальцы скользнули ближе. Так. Бесконечно. Медленно.
— Я что-то не расслышал, принцесса.
Моё тело дрожало так сильно, что я чувствовала, будто могу взорваться. Я была уверена, что умру, если он не… Не что? Я не могла сказать, в чём нуждалась. Просто нуждалась в нём. Отчаянно. Инстинкты взяли верх, подавляя мой разум и побуждая моё тело действовать. Я потёрлась об него бёдрами.
— Можно? — спросил Дамиэль, серьёзно глядя на меня.
— О, боги, да, — прорычала я.
Его губы изогнулись в улыбке. Он посмотрел на меня так, словно я только что предложила ему самый ценный дар во всех мирах. Он очень осторожно опустил меня на одеяло, словно я была сделана из хрупкого стекла. Затем мягко поцеловал в губы.
Его ладони сомкнулись на моих запястьях. Дамиэль ворвался в меня.
Я вскрикнула. Это вызвало самую изысканную боль, подобную пламени на шёлке. Я никогда прежде не ощущала ничего столь приятного. Я положила ладони на его бёдра, притягивая его ближе, затем приподняла свои бёдра, принимая его ещё глубже.
Дамиэль снова и снова вбивался в меня, быстро, с силой и безжалостной неустанностью. Каждый толчок его жёсткой плоти в моём мягком естестве вызывал ослепляющую, опаляющую вспышку удовольствия во всём теле. Я буквально пульсировала жаркими, голодными вибрациями. Я отдалась вожделению и смирилась с похотливым желанием, взявшим верх надо мною.
Моё горло саднило, голос сделался хриплым. Дамиэль кричал так же громко, как и я. Наши крики были синхронными, тела сделались едиными. Он был моим.
«Мой. Моя».
Это слово эхом отдавалось в моей голове всякий раз, когда сталкивались наши тела.