Пил он долго, перебивался случайными заработками и постепенно начал проникаться идеей коммунизма. Однажды кто-то из собутыльников Владлена зазвал его на митинг партии "Трудовая Россия". Речь Анпилова сразила Кузькина наповал, столько в ней было мощной энергетики, гнева на оккупационный антинародный режим и уверенности в победе рабочего класса. С тех пор Владлен не пропускал ни одного митинга. Когда же в 1995 году из-за отсутствия средств на контрацептивы жена родила ему дочь, глава многодетного семейства настоял, несмотря на яростные протесты супруги, на том, чтобы её назвали Даздраперма (Да здравствует Первое мая). Надо отметить, что те две статьи – из газеты и из журнала, про новые имена – он бережно хранил в папке с наиболее памятными вырезками.
Недели сменяли друг друга, месяцы неспешно перетекали один в другой, но денег в большой семье Кузькиных не прибавлялось, а если говорить начистоту, их не было вовсе, и Владлен был вынужден наступить на свою "пролетарскую" гордость, отправившись торговать газетами в электричках. Дела шли ни шатко, ни валко, но на хлеб хватало. В конце каждого месяца супруга бывшего младшего научного сотрудника Светлана откладывала деньги в сшитый из старой простыни мешочек, который затем аккуратно прятала на верхней полке бельевого шкафа. Кузькины копили на машину.
Но вот случилась деноминация, это было как гром среди ясного неба. Владлен, аккуратно пересчитав содержимое мешка, отправился в банк, где, отстояв длинную очередь, обменял старые деньги на новые. С утра до вечера трудолюбивый отец семейства, пересаживаясь из одной электрички в другую, распространял среди скучающих пассажиров газеты – от "СПИД-Инфо" до "Ещё", от "Коммерсанта" до "Правды", гороскопы, сканворды и сборники анекдотов. Придя за полночь домой, он ложился спать, наскоро перекусив, чтобы ни свет не заря снова приехать на "Пушкинскую", к зданию "Известий", сдать нереализованную печатную продукцию, получить пачки свежих газет и с набитой сумкой двинуться на вокзал. Один раз в неделю Владлен отправлялся в центральный офис компании-распространителя прессы, где сдавал выручку и получал новые номера журналов, таблоидов и еженедельников. Остаток дня он проводил с семьёй, а утром снова ехал на вокзал.
И вот когда до заветной машины оставалось каких то два-три месяца упорного труда, Россия узнала страшное слово "дефолт". Конечно, Кузькины могли бы пережить и это событие с не столь катастрофическими для себя последствиями, если бы Владлен Казимирович не совершил всего одной ошибки. Напуганный слухами о совсем распоясавшихся квартирных ворах, старший Кузькин отнёс все семейные сбережения в один с виду очень надёжный банк и как раз именно этот банк разорился одним из первых. Проведя вместе с другими вкладчиками у закрытых дверей банка без малого два месяца и так и не получив своих денег назад, Владлен снова пошёл продавать газеты по электричкам, но выручка была уже не та, и семья едва сводила концы с концами, а в один далеко не прекрасный день старший Кузькин с работы домой не вернулся. Две недели Светлана искала мужа по бывшим собутыльникам и больницам, и наконец, нашла в морге. Похоронив мужа на последние гроши, одинокая мать четырёх детей, задумалась, а на что же ей жить дальше, и не нашла ничего лучше, чем согнав всю большую семью в одну комнату, две другие стала сдавать торговцам с ближайшего рынка.