Константин Князев, собственной персоной, стоял возле моей кровати, недалеко от задней деревянной спинки, которая находилась где-то там очень далеко, и гневно испепелял меня взглядом. Намекал умник, чтобы я наконец, будильник вырубила.
На засранце не было ничего, кроме белого махрового полотенца и синяков, один из которых украшал всю его правую скулу, а остальные расположились на корпусе.
На его груди, животе и бедре.
И они были такие яркие, некоторые даже еще не поголубели, из чего я сразу сделала вывод, что получил он их недавно. Вероятнее всего сегодня или вчера.
Он был очень зол и кажется, недоволен именно мной, Князев смотрел на меня очень осуждающе, терпеливо ждал, пока я выключу трель своего бешеного будильника и молча о чем-то думал.
Но это было ещё не всё. Мало того, что я моментально залипла, разглядывая его широкую грудь, без единого волоска на коже, на бугристые мышцы на руках, которые были настолько развиты, что очумело открыла рот, и вдыхала воздух как рыба, выброшенная на берег, так помимо этого, я поняла, что ни фига не помню. Откуда эти синяки?
— Святые угодники! — чуть не перекрестилась я, рассматривая подбитого Князева. — А тебя-то кто так отделал?!
Лицо Князева младшего стало ещё более суровым. Ноздри раздувались как у быка на красную тряпку, зрачки сузились, а черты лица превратились в пластилиновую маску. Он злился на меня. Это было очень заметно.
— Ты издеваешься, Арина?! — рыкнул он, с такой злостью, что я едва погасила порыв нырнуть под кровать, с целью там спрятаться, до того он был сейчас страшным.
— Это что, я что ли? — спросила меланхолично, а сама смотрела по сторонам, с целью найти хоть какие-нибудь колюще-режущие предметы для своей самзащиты. Появись в этот момент Костылев, орущий, «Я Всё знаю, тварь», я бы даже ухом не повела и наверно, даже не испугалась. Даже бы предложила ему встать в очередь, образованную всеми, кто в последнее время желал моей смерти. Ведь Князев это не Костылев.
Князев гораздо умнее и изощреннее…. Мой самый большой кошмар. И самое сильное искушение одновременно….
— Проклятье, Арина, ты бываешь настолько тупой, что мне тебя даже грохнуть жалко! — Обреченно машет головой Князев и отходит в сторону. — Убогая креветка….
— Креветка?! — возмущенно восклицаю я, недовольная этой метафорой. — Почему креветка? Почему хотя бы не селедка? У креветок, мозг со временем атрофируется!
Князев останавливается, и прожигая меня ненавидящим взглядом, цедит сквозь зубы;
— Вот именно….
Я возмущенно дышу, сжимаю руки в кулаки, стискиваю зубы с такой силой, что боюсь, что в скором времени они просто раскрошатся….Смотрю на него и не знаю, что ответить. Впервые, боюсь что мои слова отразятся на всей моей последующей жизни, но остановиться уже не могу.