Роман, услышав столь почтительное обращение к себе, удивленно хмыкнул. Было очевидно, что от вораса, столь бесцеремонно предавшего его, он ожидал проявления скорее грубости, нежели уважения.
– Было бы неплохо, да только вряд ли тебе это по карману, простолюдин, – последнее слово из уст виконта прозвучало скорее как обыденное обращение вельможной особы к человеку низшего сорта, никакого оскорбления в нем слышно не было, однако, в глазах Анхеля внезапно отразилась дикая, бешеная злоба. Впрочем, сказать он на сей раз ничего не успел.
Людовик, который при появлении новых интересных персонажей этой драмы, мгновенно утратил всякий интерес к пантере, и уже некоторое время как с нескрываемым любопытством разглядывающий вновь прибывшего брата, наконец решил поздороваться с ним.
– Какой отвратительный пример ты мне подаешь! – юноша, всплеснув руками, сделал широкий шаг вперед и, остановившись перед братом, указал взглядом на его оружие, требуя, – Дай посмотреть.
– Без проблем, – Роман, демонстрируя самые, что ни на есть родственные чувства, всем видом выказывая глубочайшее уважение, легким и изящным жестом поднял руку с мечом и мягко коснулся острием последнего груди младшего брата.
Тот, не уступая ни себе, ни семейным традициям, с интересом сжал кончик оружия и, приподняв его несколько выше, примерно на уровень собственного горла, со знанием дела осмотрел. Затем одобрительно присвистнул, и опять перевел внимание на брата.
– Эсток… Отличный меч. Поделись, какую оружейную палату ограбил? Обещаю, я никому не расскажу об этом, если, конечно, ты сдашься и отдашь меч мне.
– Ценю ваше благородство, любезный брат, – не остался в долгу виконт, – Но, боюсь, ваша помощь мне без надобности, – я взял этот меч из оружейной палаты Нормонда. И если бы вы соблаговолили почаще заглядывать домой, мне бы не пришлось утруждать себя пространным рассказом о том, что дома обитает.
Людовик, вмиг ощетинившись и не желая более поддерживать шутку, раздраженным и резким движением оттолкнул меч.
– Вот только давай обойдемся без твоих нотация! Ты не отец мне, чтобы воспитывать!
– Да, но я твой брат и я старше, – Роман, равнодушно пожав плечами, спокойно опустил меч и, сдерживая смех, окинул собеседника насмешливым взором, – И раз уж ты подвергся дурному дядиному влиянию, мне придется взять на себя тяжкое бремя твоего перевоспитания.
Парень в ответ только фыркнул.
– Дядя, между прочим, еще старше.
– Дядя, между прочим, нам не родной, – вновь легко отбил подачу интантер и, совершенно довольный видом замершего с приоткрытым ртом, не знающего, как реагировать на это, Луи, победоносно усмехнулся.