Я взяла телефон, чтобы позвонить Марлин, но на моем экране были сообщения от Кваскви и Пон-сумы.
Еще одно нападение. В этот раз на Элизу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мне пришлось столкнуть Кена с кровати, чтобы разбудить. Он ударился об пол с приятным стуком и обиженно посмотрел на меня. Он прислонился к кровати, грубо почесывая голову обеими руками, пока я слушала голосовое сообщение Пон-сумы.
На Элизу напали, когда она приехала домой из парка. Двое мужчин набросились на нее на улице возле ее дома у горы Табор. Кваскви был осторожным и послал пару соек следовать за ней. Они прогнали напавших, но Элизу успели ранить.
Сообщения Кваскви были прямыми.
«Встретимся у дома Элизы. Приходи сейчас, или тебя принесут сойки».
Кен застонал, но встал. Пока он был в ванной, я написала Марлин, что не успею к ней домой вечером.
Она тут же ответила эмоджи какашки и золотого карпа.
«Оставила папу с медсестрой на ночь после того, как его осмотрела доктор Браун. Она сказала, у него хороший цвет лица как для человека без сознания. Завтра утром тебе лучше быть тут. С шоколадными круассанами».
Из всех, кого я знала, только Марлин была одержима выпечкой как я. Это не говорило о многом, ведь у меня был маленький круг общения, но упоминания выпечки и эмоджи успокоили меня. Я отчасти ожидала еще один напряженный и странный разговор.
Кен вышел из душа, его нижняя половина была укутана в полотенце, где уместились бы четверо. В дверь постучали. Он повернул голову к двери, тут же перешел в боевой режим, и полотенце опасно сдвинулось.
— Кто там?
— Рум-сервис! — донесся голос.
— Да, — сказала я. — Остынь.
— Ты все еще не воспринимаешь это серьезно? За два дня произошло два нападения.
— Я серьезно. И я одеваюсь.
Кен закатил глаза. Я прошла к двери и открыла ее милейшей юной платиновой блондинке. Она толкнула тележку с двумя тарелками, накрытыми серебряными крышками-куполами в комнату. Она загадочным образом умудрилась переставить тарелки на столик, не сводя взгляда с Кена, замершего в углу, скрестив руки на груди, влажные волосы упали на его левый глаз. Уходя, она многозначительно улыбнулась Кену и слабо кивнула мне.
— Ох, — я изобразила страдания. — Я же забыла дать чаевые нахалке, то есть работнице.
Кен посмотрел на меня из-под густых ресниц, умело, как любая красотка.
— На это нет времени.
— Времени нет, — Кен прошел к столику и поднял крышку, — на омлет и говядину.
— Я не знала этого, когда заказывала, — я схватила вилку и сунула в рот идеально приправленную жареную картошку. Я продолжала брать по кусочку, пока искала чистую футболку, которую сложила в сумку, и свободные черные спортивные штаны из самолета. Морща нос от затхлого запаха, я пообещала себе, что доберусь до магазина за новыми как можно скорее. Кен предложил мне одну из своих толстовок из-за холода.