Боец отпустил одну руку, и мертвец тяжело сполз на дно окопа. Это был немолодой немец, очень большого роста, с черными усами, белым лицом и зажмуренными глазами - так в ужасе зажмуривается человек, ожидающий удара в спину. Сукно его мундира дочерна намокло от крови.
- Штыком его, - сказал принесший немца боец и коротким движением обеих рук показал, как он ударил немца штыком в спину.
- Оно и видно, что штыком, - сказал Пантелеев, разглядывая немца. - А откуда же решили, что полковник?
- А смотрите, пожилой и нашивок сколько, - все так же счастливо улыбаясь, сказал Велихов. - И пистолет взяли у него. - Он показал на засунутый за ремень гимнастерки парабеллум.
Велихову, всем окружавшим Пантелеева бойцам и Лопатину, который без очков, близоруко нагнувшись, рассматривал немца, всем хотелось, чтобы этот мертвый действительно оказался полковником. Но Пантелеев при всем желании не мог подтвердить этого. Хотя у немца, и правда, мундир был в нашивках, но погоны говорили, что он всего-навсего фельдфебель.
- Полковник еще впереди, а это пока фельдфебель, - помедлив, сказал Пантелеев.
Подошедший командир роты доложил, что все окопы заняты и немцев по первому подсчету уничтожено до тридцати человек.
- Вчера с нашими запросто управились и решили - больше взвода не оставлять! - сказал Пантелеев. - Нахалы все-таки!
Сколько у вас потерь в роте, подсчитали?
- Подсчитываем! Около сорока. Кладу одну четверть на убитых, - с не понравившейся Пантелееву легкостью начал лейтенант.
- Подождите класть, - перебил его Пантелеев, - лучше пошлите санитаров за теми, кто на косе раненый лежит. А то пока там, сзади, додумаются...
Пантелеев вспомнил Бабурова, беспорядок, с которого началось утро, и нахмурился:
- А наших, ночью убитых, возле окопов много лежит?
- Несколько человек видел.
- Командира батальона не нашли?
- Нет, не опознали.
- Похороните всех до одного, - строго сказал Пантелеев. - А то у нас так рассуждают: моей роты - похороню, а не моей роты - пусть птицы клюют. Водится у нас еще такое хамство.
- Я и собирался похоронить, товарищ дивизионный комиссар.
- А я не про вас. Я просто, чтобы учли, как некоторые другие поступают.
Пантелеева беспокоило, чтобы здесь не повторилась вчерашняя история. Уж больно невыгодна была эта открытая позиция, все подходы к которой просматривались немцами из Геническа.
В то же время дать приказ отойти с этих неудобных позиций, предоставив немцам возможность снова высадиться здесь, Пантелеев не хотел, особенно после сегодняшней удачной атаки. Он верил, что роту можно оставить здесь; теперь она не побежит и будет драться. Но одной веры было мало: следовало наладить связь и организовать поддержку из глубины огнем, а в случае необходимости - резервами.