Она провела Лизу в каморку под лестницей, иначе как коморкой, это место назвать было нельзя. Лизке в голову неожиданно пришло сравнение этой каморки с каморкой Папы Карло. Ей почему-то очень захотелось сейчас, чтобы открылась старая скрипучая дверь внутрь, а там сидит старый Папа Карло и выстругивает своего Буратино, а за спиной у него нарисованный очаг, который распахивается, а за ним открывается дверь в мир светлый, красочный, добрый и манящий туда, где все веселы и счастливы. Но дверь распахнулась, и взору предстало крошечное помещение обитое брусом, с одной стороны стоял видавший виды диван-книжка, напротив небольшой столик, на котором красовался старый светильник с матерчатым зелёным абажуром. Пахнуло благородной старостью и антимолью с примесью корвалола. Со стенки взирал на неё пристально и недружелюбно Леонид Ильич Брежнев, видно, что и ему здесь не очень нравится, но выбора ему не предоставили. Трамвайная печка под столом делала сырое полуподвальное помещение тёплым, но всё-таки неуютным из-за обилия застарелых и стойких запахов здешних обитателей. Консьержей здесь всего четыре, самому молодому из них – дяде Грише, 65 лет, в местном ЖЭКе он же и подрабатывал плотником, а самому старшему – тёте Зине, семьдесят восемь, но она продолжает здесь работать и приносить, как ей кажется, огромную пользу людям, а точнее жильцам данного подъезда. На электрической плитке с одной конфоркой, на табуретке, уже закипел чайник, Лизка сидела, укутавшись в древнюю шерстяную шаль, полюбившуюся местной моли, и тряслась. Очередной жизненный удар «прибил её к плинтусу», не было сил даже сопротивляться превратностям судьбы. Девушку бил озноб. Пока тётя Дина колдовала над чаем из каких-то трав с её собственной дачи. Она несколько раз, вслух, задала один вопрос: – За что? За что?
Тётя Дина, женщина, умудрённая жизненным опытом и пройдя много тягостных испытаний, включая Блокаду Ленинграда, молчала и не задавала лишних вопросов. – Вот выпьет чайку, согреется, разговор и наладится ! – думала она. Тётя Дина из тех волевых, сильных женщин, которыми полна земля русская, на них, собственно говоря, эта Земля и держится. В свои семьдесят восемь лет она бегает, бодра, очень жизнелюбива и добросердечна. Каждый из нас знаком с похожей на неё женщиной: внешность заурядная, стальной характер, молодая душа и большое сердце – такие, как правило, не жалуются на здоровье, хотя посетив поликлинику, когда уже совсем прихватит, врач при первом же осмотре обнаружит у неё целый букет заболеваний. Эта новость такую, как тётя Дина, не поставит в тупик, а только даст стимул двигаться дальше и участвовать с ещё большим рвением в судьбе своих близких и родных, чтобы всё успеть, чтобы помнили её добрым словом.