– Не знаю, доченька, – ответила консьержка, – не время ещё тебе рассказывать правду….Тонька, тётка твоя , запретила мне…, – и женщина закашлялась, начала стучать себя по груди кулаком, покраснела и плюхнулась на пол без сознания. Приехавшая бригада скорой помощи проведя возможную диагностику поставила предварительный диагноз: « гипертонический криз, осложнённый застарелой стенокардией». Тётю Дину привели в чувство и первое, о чем она попросила:
– Девочку позовите. Здесь она…Мало мне осталось. Надо закончить начатое…
Лизу позвали.
– Деточка, милая моя, езжай в Александровку, где тётка твоя жила и я после блокады. Езжай, там всё и узнаешь. Найти ты там должна медальон, понимаешь? Заклятие на пять колен…понимаешь…, – она часто задышала, застонав, схватилась рукой за левое подреберье, и врач закрыл дверь в реанимационной машине прямо перед носом Лизки.
– Дело плохо, девушка! Кем Вам приходится Дина Кирилловна. Документы, слава Богу, при ней.
– Родственница, – солгала Лиза во благо.
– Тогда поедете с больной, – скомандовал доктор, – только наденьте что-нибудь поприличнее, не в ночной же сорочке в больницу! Лиза накинула плащ тёти Дины, висевший на гвозде и в тапках уселась в изголовье женщины, которая опять потеряла сознание. Санитары тут же надели ей кислородную маску и поставили капельницу. Лиза, глядя на несчастную пожилую женщину, вдвойне пожелала ей поправиться, ведь могло найтись объяснение всему, и происходящему с ней.
– Боже, как я могу думать об этом всём сейчас?! – вслух произнесла Лиза и вжала голову в плечи. Холод опять сковал её тело, в реанимобиле не отапливалось, и было очень зябко.
Медсестра долго пыталась побороть себя, чтобы не разбудить Лизу, – пусть поспит ещё немного, плохая новость, в отличие от хорошей, всегда даст знать о себе первой и найдёт адресата. Лизка свернулась калачиком на кушетке в приёмном покое реанимационного отделения, дежурная сестричка укрыла девушку своим одеялом, ведь почти всю ночь бедняжка не сомкнула глаз, переживала за родственницу и только уснула, а реаниматолог сказал, что ничего сделать не удалось – обширный инсульт обоих полушарий, плюс возраст и хронический сахарный диабет.
Так и предстала добрая, искренняя и замечательная женщина перед Всевышним, не успев раскрыть тайну, которую хранила много лет. Внезапно Лизу будто пронзило током, она подскочила на кушетке: – Который час? – спросила она, испуганно оглядевшись по сторонам, рядом никого не оказалось. Сестра ушла в реанимационную палату помочь врачам с Диной Кирилловной. Лизка поплотнее завернулась в одеяло и побрела наугад по пустынному, мрачному коридору, заслышав в конце его голоса, она пошла на отголоски какого-то разговора. Когда же она подошла ближе, то расслышала последнюю фразу сестрички таким гулким эхом раздавшуюся у неё в голове: