Тот все еще писал. Сабуров с раздражением посмотрел на его упрямо склоненное лицо с начинавшим лысеть лбом. Сабуров не понимал, как мог подполковник, который провоевал с Ереминым год, вместе с ним рисковал жизнью, ел из одного котла, в случае нужды, наверно, спас бы его на поле боя,- как он мог сейчас так отпустить человека. Это было то бесчувствие к людям и к судьбе их, после того как они выбывали из части, которое Сабуров с удивлением иногда встречал в армии. Сабуров так ощущал на себе эту боль, только что перенесенную Ереминым, что, когда Бабченко, желавший узнать из первых рук, что делается в армии, наконец заговорил с ним,- Сабуров, против обыкновения, отвечал очень сухо, почти резко. Ему хотелось только одного: поскорее кончить разговор, чтобы Бабченко вновь уткнулся в свои бумаги и не смотрел больше на него, так же как он не посмотрел на уходившего Еремина.
Возвращаясь в батальон, Сабуров по дороге подумал: странная вещь - в том, что вдруг из Сталинграда в самые горячие дни человека брали учиться в Академию связи, несмотря на кажущуюся на первый взгляд нелепость этого, было в то же время ощущение общего громадного хода вещей, который ничем нельзя было остановить.
X
Дома, в батальоне, Сабурова ждал гость. За столом, против комиссара, сидел незнакомый худощавый немолодой командир, в очках, с двумя шпалами на петлицах. Когда Сабуров вошел, оба поднялись.
- Вот позволь представить тебе, Алексей Иванович, товарищ Лопатин из Москвы, корреспондент центральной прессы. Сабуров поздоровался.
- Давно из Москвы?
- Вчера утром был еще на Центральном аэродроме,- сказал Лопатин.
- Ну как там Москва без нас?
Лопатин улыбнулся. Скольких бы он ни встречал людей, ни один не мог удержаться от этого вопроса.
- Ничего, стоит,- ответил он той же фразой, какой всегда отвечал на этот вопрос.
- Кто вас к нам направил?
- Командир дивизии. Но мне еще во фронте посоветовали заехать именно к вам в батальон.
- Ну? - удивился Сабуров.- Что ж вам там сказали про нас? Интересно все-таки.
- Сказали, что вы отбили три дома и площадь и с тех пор за шестнадцать суток ничего не отдали немцам.
- Это верно, не отдали,- подтвердил Сабуров.- Если бы попали к нам дней семь-восемь назад, было бы интересней. А сейчас тихо.
Лопатин снова улыбнулся. Сколько раз он слышал эти слова: "Вы бы приехали к нам пораньше..." Людям всегда казалось, что самое интересное у них или уже было, или еще только будет.
- Ничего,- сказал он,- посижу у вас, соберу материал. Это даже хорошо, что тихо, можно с людьми поговорить.