Вот только Ефим этого не знал. Он вообще мало понимал, чем заслужил такое отношение. Демид был прав — Лена задолжала его другу объяснения. Это было то немногое, что девушка могла ему дать, и видел Бог — Грозный этого заслуживал. Не жизни в неведении, а ясной и цельной картины. В конце концов, он ведь был художником, и для него, скорее всего, это было еще более мучительно — не видеть картинку целиком.
Тряхнув головой, Елена решительно поднялась на ноги и бросила быстрый взгляд на часы. Константин должен был приехать не раньше полуночи, и этого времени девушке должно было хватить с головой. Быстро собравшись и даже не посмотрев, во что она оделась, девушка выскочила из квартиры, на ходу набирая номер такси. Кажется, ей что-то кричала вслед экономка, но Волкова, рявкнув, что ей нужно срочно в аптеку, просто захлопнула дверь перед её носом. В конце концов, ей стоило вспомнить, что хозяйкой в доме была она.
До школы Лена добралась довольно быстро, несмотря на то, что дороги обледенели. У нее не было уверенности в том, что Ефим находился там, но какое-то шестое чувство всё равно гнало её именно к этому невысокому зданию. Другого пути у неё все равно не было — не караулить же ей его у кофейни, в надежде, что мужчине приспичит выпить свой любимый черный кофе. Хотя, именно так ведь поступал сам Ефим, когда искал девушку.
Однако, на входе ей вежливо сообщили, что да — Ефим Грозный находится в здании и у него вот-вот закончится занятие с группой начинающих крамперов. Кивнув и уточнив, в каком именно классе он находится, Лена поспешила по указанному пути. Из указанной двери уже начали выходить ученики, и девушка выдохнула с облегчением — она боялась разминуться с Ефимом.
На пороге Волкова притормозила, невольно застыв от открывшейся ей картины. Грозный стоял, вспотевший и взъерошенный, сминая в руке футболку, и разговаривал о чем-то с одним из своих подопечных. Капли пота медленно стекали по его накачанной груди, спускаясь к животу и очерчивая по очереди каждый кубик пресса. Елена невольно сглотнула, не понимая, откуда взялась это непонятное, почти первобытное чувство. Хотелось одновременно закрыть мужчину собой, чтобы никто, не дай Бог, не увидел это сокровище. И вместе с тем она желала всем и каждому крикнуть, что вот эта скульптура, словно высеченная из камня — её.
«Вот только он — не твой», — услужливо напомнило ей подсознание, и Волкова поморщилась. Парнишка, между тем, обнял своего учителя, после чего поспешил в сторону выхода. Замешкавшаяся Елена не успела вовремя отскочить в сторону и чуть не оказалась сбита этим сгустком энергии.