Развернув бумагу, девушка удивленно распахнула глаза — на нее смотрела…она. Правда, более уменьшенная копия, черно-белая и чуть мультяшная. Но от того не менее узнаваемая.
Подняв глаза, Елена сглотнула, прежде чем чуть хрипло ответить:
— Спасибо. Это просто чудесно.
— Рад, что тебе нравится. И, кстати, по поводу клуба в субботу…
— Ефим, я не смогу, — покачала головой девушка, — Ты же и сам понимаешь.
— Ну, ничего. Не в последний раз танцуем, — кивнул мужчина и открыл дверь машины, — Пойдем, принцесса. Пора возвращать тебя в башню…
*LMFAO — I'm Sexy and I Know It
В день выступления я провел почти весь день в мастерской, пытаясь унять непонятно откуда взявшееся волнение. Для него не было ни единой убедительной причины, ведь в танцах я не то, чтобы собаку съел, но был довольно уверен в себе и своих силах. Однако, почему-то с самого утра я не находил себе места. Демид, который в кой-то веки проснулся в родной комнате и выдернул свой зад из постели к завтраку, ехидно поинтересовался, не в моей светловолосой подруге ли все дело, но я только огрызнулся. Приготовив оладьи и накормив друга, я поспешил подняться на чердак и отгородиться от внешнего мира.
Там, в своей обители, включив на полную Линдси Стирлинг, которую я боготворил за необычную подачу и безумно вдохновляющие композиции, я установил на мольберт свежий холст. Дальше, повинуясь внутреннему порыву, я выбрал несколько красок — серую, белую, синюю, желтую и черную. Разумеется, масляную. Я вообще из всей гаммы материалов всегда отдавал предпочтение только маслу, писал им и портреты, и пейзажи. На мой взгляд, живописный портрет маслом выражает самую главную суть в художественном образе человека. Маслом портрет на холсте, нарисованный художником, содержит печать его индивидуальности, содержит в себе энергию его участия, творчества. И это даже не мои слова — я сейчас процитировал одного из своих многочисленных преподавателей. Лично мне просто нравился материал — он нес какую-то свежесть, живописность, и что-то, что я не мог даже сам себе объяснить. Работа маслом всегда сохла очень долго, но зато я мог подправить все неточности, которые каждый раз упорно находил.
Сделав музыку погромче и открыв окно, чтобы не надышаться самых разных запахов и не окосеть, я сел на свой любимый табурет и, придвинувшись ближе, дал-таки волю своему воображению. Рука сама потянулась, минуя кисти, к мастихину — маленькой продолговатой лопатке, с удобной деревянной ручкой. Одна из моих любимых техник, сам не знаю почему. Но все свои пейзажи я выполняю только ей. Значит, мое воображение снова ведет меня в эту степь.